Надежда

Серое утро ясно до рези в глазах.

Гроздья ворон грязнокрылых трассируют небо.

Зябко до жара. Глаза расплавляет слеза.

Жидкими в дрожи шагами плетусь на расстрел я.

Их двадцать семь - от отчаянья к небытию.

С каждым движением чувствую: волос седеет.

...Как милосердно бы было сначала ее,

Веру надеющуюся, спустить на колени!

Слева в висок ей и до, а не после меня.

Но, только именно я первый стану у стенки

Серой,

высокой, 

как небо с горстьми воронья.

Жарко дышу.

Отбивают синкопу коленки.

Десять шагов.

Позади, позади моё всё.

Только надежда юродивой нищей плетётся

Вслед мне.

 Картаво глумит вороньё:

Чаша тебя неминуемая

изольтся!

 Восемь шагов.

 Семь,

 Шесть,

 Пять...

вот уже и предел -

Постно-суровый, крапленый, как криведы небо.

Изморозь с жадностью ловит дыхание моё

Каждою оспиной 

всех предыдущих расстрелов.

Двадцать секунд.
 За спиною грохочат шаги.
Буднично щёлкнет затвор,
 отворив неизбежность.
Я открываю глаза,
каменея внутри
От сквозняка из пробоины -
Вижу безбрежность
поля озимых зелёных.
Живые ростки,
Нас,
похороненных зёрен,
наглядно воскресших.
И улыбаюсь от проникновенной тоски
Черного поля,
где произрастает надежда.