Modern Bliss

MODERN BLISS*                Samuel Krig


Вот, например, Nicole Schlezinger, ей до России дела нет.
Коснусь рукой машинки «Zinger», очень приятный раритет.
Пять михайлишинских рассказов, Ноябрь прозрачный за окном.
Колчак и Врангель как зараза, оставлю в прошлом тот дурдом.

Пейзанских опусов убогость, «коктейли» Ирочки Мадрид.
Во всём нужна мужская строгость, иначе сгинешь в fucking shit.
Мне Украина не указка, что толку в проклятой стране.
Повсюду люди ходят в масках, как наркоманы в странном сне.

Тяжелые «больные» годы растаяли как грязный снег.
Я наблюдал прозрения всходы, на полке ждал меня «Гобсек».
У Леры на груди иконку сменил на днях «Черный квадрат».*
Актёр Ефремов спит на шконке, он сам вогнал себя в тот ад.

В «дарвайках» я хожу по дому, в футболке с принтом «Love Your Health».*
Здесь нет таёжных буреломов,  coz I feel fine and saved my wealth.*
Ничто писателю не чуждо, чрезмерность хайпа — modern bliss.
Без чьи-то опусов о нуждах, жизнь словно сказка — diamond kiss.

Трек «Vape and Crack» вчера записан, пора чиновников гнобить.
Я в рамки их давно не вписан, ведь деньги могут всё решить.
Мне флибустьерские замашки — мачете в джунглях перемен.
К чему ненужные бумажки, я — стопроцентный джентльмен.

На мне пиджак «Massimo Dutti», моднючий галстук и пальто.
С утра врубаю «Tutti Frutti», стрелка спидометра — за «сто».
Кого еbёт чужое горе, кому нужна чужая боль?
Прекрасно отдохну на море, я в жизни сам себе король.

Обязан господин Собянин прочистить город до конца.
И так в нём слишком много дряни, что изменяет цвет лица.
Придет Декабрь — красавец белый, я, в кабинете, сев за стол,
Скажу вновь обо всём, и смело, добавив — Long live Rock-n-Roll!

БГ уже седьмой десяток, но как он пел, так и поёт.
В жизни всегда важен достаток, и здесь кому как повезёт.
Я восхищен был Оробинской, Столье, Волконской — в них есть chic,
Ведь пальцы в ягодках Малинской — поэзии элитной пик.

Боб Циммерман неповторимый и номер «Like a Rolling Stone»
Мне, вне Единой Неделимой, открыли мудрость всех времен.
Бежит Калужская дорога, вокруг деревни и леса.*
Им обещали очень много, и вот — смотрю на чудеса.*

Во душе — незыблемость традиций, что свойственны здесь только мне.
Я сыт парадами амбиций, и «дьявольщинкой» при луне.
Пройду в гостиную, раскрою свой легендарный портсигар.
Исчезли дебри паранойи под звук манчестерских гитар.

Во всём руку Судьбы я вижу, мне ей перечить не резон.*
Зачем шутом, ради престижа, быть средь деникинских знамён.
Всё дело в кучке ловеласов, но эта кучка так сильна,
Что, разделив людей на классы, теперь здесь может всё она.

Когда трындёж о revolution надоедает, без Dry Gin,
Я прячу в ящик new illusion, и выхожу в их карантин.
Лоснятся лица «эталонов», но тяжек подневольный труд.
Повсюду щупальца законов, чуть что не так — живьём сожрут.

В такой России жить проблемно, и уж, тем более, писать.
Net есть теперь в любой «харчевне», где среди слов то «х..й», то «б..ть».
Всё это как большая свалка, иначе и не скажешь, bro.
Один прислугу лупит палкой, другой пьет с дамой «Куантро».

Все словно тронулись от денег, они как шоры на глазах.
Там, где «чудил» Сергей Есенин, всё та же боль, и тот же страх.
Дебилизации машина ползёт, как монстр, по стране.
Да, невеселая картина, почти «Незнайка на Луне».*

День Всенародного Единства — обычный день, всё как всегда.
Банк в дух шагах, там всё без «свинства», оденусь, и схожу туда.
Пустынен старый двор, в нём лавки, сырая желтая листва.
Жизнь круто изменила ставки, вокруг — осенняя Москва.

Майкл Рогожин — вот писатель, и превосходный журналист.
К нему, в оранжевом халате, как дополнение — Mad life gist.*
Стоят холодные качели, так, словно нет вообще людей.
Споры о прошлом — карусели для глупых, взбалмошных «детей».

К чему толочь здесь в ступке воду, вон - те, кого нельзя спасти.
Интеллигенции с народом давно уже не по пути.
Гордиев узел разногласий, топор — гражданская война.
Я помню как в девятом кассе стоял над пропастью без дна.

Какой-то сытый господинчик, с брезгливой миной на лице,
На днях сказал: Им не Да Винчи, а деспот нужен в том конце.
Сколько людей, столько и сплетен, пример здесь — лузерский «Рунет».
Свистят невидимые плети, чего в России только нет.

Тем, что уперты в жизнь иную, претит брожение в умах.
Да только здесь давно живу я, как на британских островах.
Все стали вдруг со мной любезны, ведь я теперь совсем другой.
Но мысли их мне не полезны, их переделал новый строй.

Бредут по улицам, как тени, осколки пагубных времён.
Нет им не нужен новый Ленин, им нужен новенький iPhone.
Закинусь «Левомицетином», по-польски кофе заварю.
Teenagers здесь, они как глина, суть — что хочу, то и творю!



16:39, сложен/простой вопрос: «Да», или «нет»?
Я в выборе том осторожен, помощник — мой менталитет.
Приятно в «сталинских» хоромах забить Big Nigger's Dick на «жесть».
Сегодня отдыхаю дома, решу всё, как наступит «шесть».

Бесценна магия Минервы, и то, что может вдохновить.
Всё, что мы делаем — шедевры, их невозможно повторить.
От плевы девственной к разврату — один лишь шаг, речь не о том.
Сейчас хватает ренегатов, от этого всё — кувырком.

В японской чашке — сигареты, без никотина мысль не та.
Ну, а баварские котлеты на ужин — просто красота!
Почти всех лишних я из дома прогнал, уже в который раз.
Вновь всё так мило, и знакомо, крыльями машет мой Пегас.

Spleen был как сумрачная зона, вот он — Big Town, все снуют.
В «Точке Любви» лежат страпоны, их извращенцам продают.
Легальной наркоты — навалом, шлюх молодых — полным полно.
Мозги у них подчас с «зашкалом», нужны им деньги, и вино.

Воткну в карман нагрудный «Parker», во «внутренний» убрав iPhone,
И поспешу сквозь Профа арки/на Ленинский, где масса «жен».*
17:40, вечер тёмен, вот дом Эрлена Ильича.*
Да, город к ночи очень стрёмен, приезжие как саранча.

Прогноз - «плюс пять», в норвежской шапке иду, никто мне не указ.
Мне ни к чему «подземки» давка, всегда мне ведом «тайный лаз».
А трубы ТЭС, как великаны, с глазами красными стоят.
Плевать им на политиканов, они меня от бед хранят.

Вот моя книжка записная, в ней скетчи будущих стихов.
В понятном одному мне рае нет обольстительных грехов.
Вот — клетка с глупым попугаем, вот — бриллианты и меха.
Почти в евгенику играют в России нынешней «верха».

Вот — дырки, вместо глаз, с плакатов смотрят мне в след, то — явь, не сон.
Поэзии сверкают латы, я жив, и злом не побеждён.
Сам за себя теперь здесь каждый, вокруг — галимый криминал.
В одну и ту же реку дважды нельзя войти, вот - их финал.

Не мне судить их, пусть резвятся, конец-то, он у всех один.
Тупым по нраву бесноваться среди красивеньких витрин.
Жаль Серж Орлов не видит это кошмарное гниение душ.
К чему плясать как раб раздетый на минном поле тех кликуш.

Я сдержан здесь, ровно на столько, на сколько это нужно мне.
Вокруг лишь пошлый фарс, и только, и я как ангел в нём извне.
Забыта мной витиеватость, я много в жизни испытал.
Их дни как сахарная вата, что в грязный брошена канал.

В полночь вернусь, ключом открою дверь в свой волшебный кабинет.
Где лабиринта их героев, и общества, в помине нет.
Разденусь, отдохну немного, медленно лягу на кровать.
Спи, сын мой, путь уйдёт тревога, -  с небес мне тихо скажет мать.














                4 ноября 2020
                19:00









 




Note:     * Attantion!
              Произведение "Modern Bliss" было опубликовано
              почти без корректировки.
              Окончательная корректировка произведения
              прошла  утром 5 ноября 2020.