Excursion into the Past

EXCURSION INTO THE PAST                Samuel Krig




Гостиница «Москва», подчас, там в ресторане
Обедали мы раньше, годы шли…
В то время моя мать работала в «Госплане»,
Мгновения эти фото сберегли.

Площадь Манежная подверглась изменениям.
На ней хайпующим устроен тусодром.
Я не подвержен всем ненужным обсуждениям,
Что нынче наполняют каждый дом.

В своих апартаментах я хозяин,
И только мне решать с кем быть мне, и с кем нет.
Ведь вне политики живу, как русский барин,
Философ, литератор, и поэт.

GIMP, Photoshop, в Audacity семплов «резка»,
Мне в удовольствие, под кофе с молоком.
Но, если нужно, можно взять стамеску,
Отвертку, дрель, и лобзик, с молотком.

Легко уметь всё, если жить комфортно,
И не плодить вокруг опасных дураков.
В джакузи расслабляясь, беззаботно,
Наброски делать будущих стихов.

Девять друзей решают все проблемы,
Чтоб не сидел ты сумрачный, и злой.
Английский тайный клуб, без «изысков» богемы,
В нем ты — волшебник с золотой иглой.

Претит мне райтер-баянист, и модный «кач» рязанский,
Так же как львовских баб к дикой наживе страсть.
Я ж не Петрушка с бубном «семок» из Саранска,
Чтоб в судьбы те входить, как в монстра пасть.

Искусство в массы — лозунг очень странный,
Там Meret Oppenheim, с её  «Fur cup», для redneck — мир иной.*
Однако же она не freak с марихуаной,
Не пациент с «неадекватной» головой.

На сайтах прозы и стихов простых людей навалом.
Для них «The Rolling Stones» - unneсessary junk.**                23.11.22                5:27
Поэтому, «народ» в тех неуместен залах,
Где есть сюрреализм, и Underground punk.

Когда я в пятый класс ещё ходил в советской школе,
То ненавидели меня «детишки» работяг.
Тогда в «петле» их провисел я пять секунд, не более.
Меня в той раздевалке спас сосед, плотный чувак.

Отец и мать пришли к директору, как судьи.
Нажали на него, тюрьмою пригрозив.
Тех гнид перевели, мгновенно, без прелюдий.
Родителей своих я помню «позитив».

То был Зеленоград в процессе загнивания,*
Где в «танке» быдлота устроила клозет.*
Я видел близко их, да, мерзкие создания.
К таким нельзя нести литературный свет.

Теперь на сайтах сплошь их пагубные внуки,
Повергшие страну в облемуденья «жесть».
Кошмарные грехи, творения безруких…
This is their modern Ro, в довес - дворянства месть.

Из кухни - в кабинет, вновь в пальцах сигарета.
Я к нервной аллергии дням нисколько не стремлюсь.
Не нужно мне их звания «народного поэта»,
Ведь с измальства эстет я, тем всегда горжусь.

Гостиница «Москва», Арбат, и Дом Пашкова,
Другой расклад в Кремле, кровь уличной борьбы…
В колонках - трек «Скорбец» Боба Гребенщикова,
А в голове лежат погибшие дубы.*

Быть может «Schmeisser» взять, и наказать уродов,
Пока ещё есть смысл в канве грядущих дел?
Мне дорога моя духовная свобода,
Пока от гнусных рыл в конец не охренел.

Чай «Bernley» в кружке ждет, бульон готов на кухне.
Трехслойный sandwich съем, с французской ветчиной.
Обременяла мозг та мусорная «рухлядь»...
But now I feel good, без слов, что спел им Цой.

21:05, мне нужно выйти в город.
Он словно темный зверь, с глазами в окнах, ждет.
В нем знаю я одно — у каждого свой норов,**
И суть уже не та в понятии «народ».

Окончу свой рассказ, надену крест нательный.
Перед иконой Сергия перекрещусь опять...
К чему смотреть на то, как полупьяный кельнер
Снимает на углу накрашенную bлядь!










                21 февраля 2021
                21:54