Улыбчивая депрессия

День тянется бесконечно. Его минуты длятся вечно. Проходят через нас впустую. Разрушаются все связи. Еда на вкус не лучше грязи. Сомненья – в комнату жилую. Стремлений нет – на боковую. И не желаем мы читать. И сессию воспринимать.

Великая студенческая депрессия

   Третий курс был особенно памятным и зимней сессией, и летней. На третьем курсе в комнате нас было трое: я, Лида, Таня – болгарочка (из одесской области). В зимнюю сессию третьего курса мы втроём на экзамены не ходили. Просто, не готовились и не ходили. Таня наша оказалась беременной, жених у неё в родном селе уже был, тоже болгарин, только голубоглазый и светленький, Антон, старше её на несколько лет, работал мелиоратором, хорошо играл на гитаре песни итальянцев, мы были уже с ним знакомы. А законы-то в болгарской семье строгие. У одной Таниной родственницы в брачную ночь крови не было, девственница она была, а крови не было. Так муж её артерию на руке надрезал, да простынь испачкал – людям показать, чтобы языками не злословили: простыню наутро после первой брачной ночи надо было всем показывать. Теперь Танька беременна и не знает, как эту новость дома сказать, боится. А она такой человек, ей плохо – всем плохо. Атмосфера в комнате была тяжёлой, мы за Таню переживали. Тут ещё Лидкины родственники приехали в Одессу скупиться, тётка родная да сестра из Сумской области – нам ещё гостям изображать, как мы им рады, да по магазинам водить. Совсем не до экзаменов.
   Некий химик пригласил друзей для совместного чтения известных писателей. Он приготовил химические составы и в момент сильных, прочувствованных мест при чтении наполнял пространство газом, противоположным эмоциям слушателей. Люди смеялись во время погребения, гневались при гармонии, горько плакали при чтении радостных сцен. Так слово было побеждено чем-то неслышным и невидимым. Психическая энергии мысли, похоже, может также творить чудеса в пространстве, воздействуя на окружающих. Что, видимо, и произошло в нашей студенческой комнате. У нас с Лидой всё было хорошо, но гнетущие мысли подруги взяли верх над нашим настроением.
   Наша Таня была в депрессии, но не в улыбчивой. Хотя в жизни очень часто улыбка и сияющий «фасад» человека – лишь защитные механизмы, чтобы скрыть настоящие чувства, часто противоположные радости, сродни слёзам, только меньше сырости. Как говорил Оскар Уайльд, смех – техника безопасности бытия. Смеёмся – значит не сдаёмся. Не сдаваться нас заставил деканат.
   Вызывает нас декан факультета, каждую по отдельности. В отличниках мы не ходили, но и в плохих студентах никогда не числились, хвостов по учёбе не было. В кабинете декан и два замдекана. Наш замдекан мехмата спрашивает, почему на экзамены не являюсь. Я ему спокойно отвечаю: «У меня депрессия». Ответная реакция была бурной, он, как закричит на меня: «Да мы на каждую депрессию регрессию найдём!». Короче, ругал сильно. Девкам тоже досталось. И в ближайшие дни мы быстенько экзамены и зачёты сдали, и на хорошие оценки. Мы укладывались в сессию. Но преподаватель по механике, улыбаясь, пошёл на принцип, сказав нам, что в сессию он экзамен уже у нас не примет, приходите после каникул. После каникул мы сдали и механику, тоже хорошо, но стипендию в этот семестр, увы, не получали.
   Пришлось подрабатывать на ближайшем хлебзаводе на фасовке соломки, на конвейере. Там можно было записаться на любую свободную ночную смену, выйти поработать, требовалась только справка с деканата о том, что являешься студентом и всё. Забегали в хлебный цех, брали батоны, горячие батоны свободно елись целиком по дороге. Дома, конечно, никто ничего не знал, что мы сессию вовремя не сдали, мы не докладывали, а мобильных телефонов тогда ещё не было – каждодневный родительский контроль, к нашей радости, отсутствовал. С тех пор слово «депрессия» не воспринимаю – пустой это звук. Прочь, депрессия проклятая – убирайся на попятную.
 
   Летняя сессия третьего курса особенно нас порадовала. Наше отделение факультета решило поэкспериментировать и провести экзамены в университетском спортивно-оздоровительном лагере в Черноморке, ближе к Ильичёвску. Мы просто отдыхали, толком никто ничего не учил, но все и всё сдали, сидя вокруг теннисного стола. Мы жили в лагере, а преподаватели приезжали на консультации и экзамены. Одесситы, в основном, готовились дома. Но на столы в столовой порции стояли для всех. Так что мы на ужин обычно съедали по три/четыре порции (за  себя и за того парня), порции были маленькие, одной не наедались. Незабываемая сессия – на пляже с конспектом на голове. Здесь уже царила настоящая улыбка жизни!