жлоб

Признаётся честно - пойми, я жлоб,
а она молчит, поджимает губы...
Исподлобья зыркнет и скажет - любы
мне такие. Тронет горячий лоб -
не болеет ли. Со жлобами опыт,
очевидно, есть. Даже лёд растопит
жаркий шёпот. Что бы ещё могло
переврать слова на другой манер -
чтоб звенел струной обнажённый нерв -
я не болен, слышишь, спасайся, дура,
ты себе придумала трубадура,
от любви-паскуды осатанев.
Всё выносит запросто, хоть кричи,
хоть облейся потом, температуря.
Не уйдёт - уйти не в её натуре,
потому и с ней говорят врачи,
а не с ним. Он снова орёт - уйди -
ничего хорошего впереди
нам не светит, что же ты ждёшь, дурёха.
Всё известно им со времён Гороха -
он милей креста на её груди.
Что ладони грубые ей милы,
и хрипатый тенор его приятен,
и душа его, что черней смолы.
Ей плевать - на солнце не видно пятен.
Он её жалеет и гонит, зло
насмехаясь - надо же, как свезло,
полюбила этакого-такого.
На двери в квартиру висит подкова -
это к счастью. В рамах дрожит стекло -
за окном трамвай дребезжит тоскливо,
на столе тарелка, гуляш, подлива
и бутылка красного, как всегда...
Будешь кушать? - Он отвечает - да
и садится. Черт, разнесла простуда.
Ты бы рядом села... Да нет, не худо,
это просто мелочи, ерунда.
Молча ест, любуясь, боготворит -
хороша. А сам-то три дня небрит -
исколол щетиной - она смеётся -
влюблена в простуду и ларингит,
безнадёжно, страшно, по-идиотски.
Что поделать... Вечером, как волчица -
шмыг - в постель к нему. Он хрипит, разбит -
ну зачем... Сумела же изловчиться,
задремала, дышит ему в ключицу,
ничего не слышит и тихо спит.

23.09.2016