Сон в перемешку с явью

Я видел сон, который может стать рассказом, так злободневен и правдив его сюжет. Одновременно говорит в нём и трагедия сегодняшнего дня, в которой нет ни старости, ни мук, ни жизненных волнений.

Товарища на день рождения кто-то пригласил, а он меня на чьи-то именины от скуки потащил. Так вот и стал я невольным зрителем мне чуждых развлечений. Но это всё не важно. Важно то, что я увидел девушку, в которую влюбился. Она смотрела на меня огромными печальными глазами. Так смотрит мать, несущая ребёнка к подъезду дома для сирот. А люди? Люди веселятся. Что им до мук её и горя?

С людьми я осторожен, не болтлив. Но к ней я подошёл, не знаю почему, как к спутнице моей нелёгкой жизни. «Что мучает тебя, – сказал я ей, – скажи, тебе я помогу».
– Я девушка, которую по телефону на ночь приглашают, – последовал ответ. Хозяин мой – культурный человек, меня отлично понимает и жизнь мою, представь, не порицает. Он говорит, что я немного лишь опережаю теперешний тяжёлый век. «Ты – жертва нынешней паскудной жизни, живущей смело и без всякой к жизни укоризны за то, что люди не понимают правду нынешнего дня».

Он человек достойный уважения. Он – кандидат технических наук. Преподаёт, работает как трудолюбивый крот. Он говорит, что губит нас технический прогресс и полное отсутствие культуры. Что мы забыли, что такое воспитание детей, поэтому и не воспитываем нынешних мальчишек, и не воспитывал никто их матерей, так как их самих воспитывала лишь природа. Исчезли книги, на рынке властвует один лишь детектив. Мы превратились в торговцев и мерим всё деньгами. Мы одичали, мы на ровне с волками живём по принципу «Ты виноват хотя бы потому, что хочется мне кушать». Мы упразднили старые условности, которые нас от животных отличали, не предложив взамен по сути ничего.

Тебе я нравлюсь, что ж, бери, но помни – жить со мною невозможно. Я вещь, одежда, которую меняют после того, как надоест. Вот, что со мною жизнь сотворила.

       Она была действительно чудесна, одновременно приторна как страсть. Не признающая условностей машина, которую программу может только выполнять. В ней не было души, что женщину в искусство превращает, которой мы любуемся, которая воспитывает нас. И всё-таки её я полюбил. Любовь – необъяснимое явленье.