Long Hard Way Part One

LONG HARD WAY Part One                Samuel Krig
Part One (working version)



Я знаю, есть Союз Писателей России, но я не член его, и, в общем, не хочу им быть.
Лежу и глажу ножки длинные Марии, и продолжаю «Marlboro» курить.
В двадцать пять лет я славы вкус изведал, сейчас вообще сплошная круть вокруг.
Ведь все мои постельные победы всегда укажут, кто мне враг, и кто мне друг.

Это не присказка, не выпендрёж счастливца, всё это жизнь моя, которой горд.
Врубаю «Bronski Beat», «fuck» показав тупицам,
А после «Creedence», в ванной - «My Sweet Lord».

Вот – Instagram, алтарь мастурбативных фоток, на улицах ****вы полным-полно.
Мир телефонов, денег, тачек, шмоток – великое кайфовое кино.
И то, что говорят мне – их проблемы, если оплачены счета проблем тех нет.
Мария любит топовые темы, я сквозь чулки её смотрю на свет.

Окончен lunch, в три ровно выйду в город, народ весь на работах – жесткий мир.
Джордж из Прибалтики должен вернуться скоро,*
Там тёлка с папой в США – c’est un plaisir.

Кто смог, уже давно отсель уехал…, какой-то чел мне пишет коммент: А, ты, чо?
Наверно «Яндексу» тягач мозг переехал, но я открою дверь своим ключом.
Я видел их разбитые айфоны, стекло лень поменять – вот он, народ, как есть.
Меняет «из» на «с», и просит смачный bonus -  на сцене в восемь сисек порно-жесть.

Одни других всегда ведут туда, куда им надо.
Как приведут - качают деньги с них.
Один искусства вид здесь под ногами стада,
Другой же вид – вновь в райских кущах для «своих».

Есть генератор рифм, к нему конвертер файлов.
Табачный дым как нимб висит над головой.
Я задаю вопрос, в ответ мне пишут «смайлик»,
Здесь поневоле закричишь совой.

Продажа ног красивых, лиц и мыслей,
Все втянуты в неё – базар гламурных дней.
И, если пить, так охлаждённый рислинг,
Чуть пригубив его под beef среди огней.

Писать рассказы нынче нет охоты,
Тупизма лень приятна и сладка.
Зачем вообще все эти пенсии и льготы?
Коль есть недвижимость, то твоя жизнь легка.

Алла Нечаева на «Proza.ru» есть writer.
С Сашкой Нечаевой её нельзя сравнить…
Да, и зачем, есть и другие сайты,
Где пишут stories, чтобы people поразить.

Вот, 8 сигарет осталось в портсигаре.
На «грелке сталинской» ещё есть пачка их.
Мари в гостиной спит как в будуаре.
Заведено так – каждый при своих.

Литература к сексу дополнение,
Иначе для чего всё то, что есть.
Friday вне слов о новом поколении.
Я сделал всё, что только смог успеть.

Врач отменён, пошел я на поправку.
Лекарства эти словно наркота.
Ну, что ж теперь к стене кремлёвской явка.
Да, жизнь в России нынче непроста.

А в кабинете – «светомаскировка»,
Горит ночник, и мир так далеко.
У Маши золотая есть подковка,
Внутри у Маши так приятно и легко.

Я научился чувствовать то время,
Где я как на ничейной полосе.
13:26, морозец, минус девять.
Вот и Февраль пришел во всей красе.

Парализована рука у гитариста
С кем раньше в нашей группе я играл…
Зато есть обновлённая полиция,
И, вроде как, придавлен «криминал».

Когда Мари уйдёт, после постельных игр,
Чай с бергамотом снова заварю.
Мне хорошо, ведь я по году «тигр»,
И в наслаждении живу я и творю.

Блины съем непременно со сметаной,
После прогулки будет Hollywood…
Сейчас повсюду бродят наркоманы,
Им волю дай, вновь всё перевернут.

12 тысяч стоит «пояс верности».
Это к тому, что можно всё купить.
15 тысяч по стране – уровень бедности…
Хотя об этом можно и забыть.

Прикольно, - скажут молодые при достатке.
Другие без достатка промолчат.
И кочегар из питерской «Камчатки»
С плаката в небо устремит свой взгляд.

С блинов в сон тянет, и довольно круто.
Мэри ушла, ключ in a post box от неё возьму.
На днях приснился лагерь пионеров стебанутых,
И я стоял средь них, жевал ирис «Му-Му».

Без двух минут пятнадцать, на *** ту прогулку.
Третьей страницы лист предо мной.
Уж лучше в сумерках бродить по закоулкам,
Чем просыпаться утром сам не свой.

Да, кабинет я сотворил себе на славу.
Два дня работал сам, не покладая рук.
И вот теперь пишу в нём про державу,
А если устаю, спасает звук.

Bruce Springsteen, Celtic Harp, Natasha Bedingfield, Ramones.
Dean Reed, Hilary Duff, Natalia Kills, The Knack.
Snoop Dog, Deep Purple, Geri Halliwell, The Rolling Stones…
So many sounds, artists and cool tracks.

В джинсах «Versace» старых итальянских,
В черной рубашке шелковой пишу.
А подо мною стул алтунинский по-царски
Стоит, как встарь, и я на нём сижу.

Два столика и стол есть в кабинете.
Три чешских полки, кресло, тумбы две.
К ним шкаф, три стула, здесь лишь я в ответе
За всё, что в гениальной голове.

Ну, и кровать специальная «Шиацу».
С ней вылечил я остеохондроз.
Памела Фергюсон – wise lady для оваций.*
Нужные знания решат любой вопрос.

Произведение тогда произведение,
Когда в нём всё понравилось тебе.
Тогда не нужно никаких «рецензий»,
Ведь о других в них каждый судит по себе.

И, всё же, что меня гнетёт? Происки глупых
Пейзанок, что погрязли в своей лжи.
Их речи словно чан с прокисшим супом,
А в головах «больные» этажи.

На тех, кто мне не нужен, ставлю крестик.
Для этого есть синий карандаш.
Я помню, как сказал одной «невесте»:
Запомни, я тебе, б…ть, не алкаш!

Мягкий террор, теперь как мыши ходят.
И денежки свои сполна дают.
Да, крайне ушлый беглый тот народец,
Там есть и те, кто в суп чужой плюют.

Но, это так, из прошлого картины.
Теперь жизнь лучше, и во много раз.
Но, если женщина пять лет спит без мужчины,
Тогда что говорить о ней сейчас.

16:36, пошла вторая пачка.
Прогулку на ***, в этом я был прав.
Есть под столом – тайник, в нём green bucks как заначка,
А для приободренья – Courtney Love.

Серьёзность авторов в суждениях умиляет.
А мы Rock Band,  и здесь другой расклад.
Мне нравится, когда Мария возбуждает
Меня красивым язычком, и тянет на кровать.

Fourth page, пожалуй, вот - граница.
Таможенный контроль – цензура, ну её.
Я жизнь пишу, не сею небылицы,
Прекрасно зная, каждому – своё.

Как выбрать женщину, конечно по лодыжкам,
Если они тонки, тогда всё - полный кайф.
Породистость и лёгкие интрижки -
Отдохновение от треша fucking life.

Смочу водой холодной полотенце,
Прилягу, положу его на грудь.
Водолечение спасает моё сердце…
Так легче вспомнить долгий трудный путь.

Бандитки две бухлом меня травили.
Хотели, суки, чтоб я сдох скорей.
А рядом смерть держала мои крылья
И змеи фраз ползли из всех щелей…

Я вынес в жизни всё, что только можно.
Я в этом мире не припизженный пижон.
И говорю, подчас, просто о сложном,
Поскольку лгать себе мне не резон.

Батька Махно, вот то, что мне подходит.
Нестор Иванович…, всегда герой он мой.
Скончался он в Париже пред войною,
Жену и дочь казнили, выманив домой.

Темно уж в комнатах, горит фонарик Пола.*
Я снова жив, ушла боль из груди.
Я помню мертвые деревни, брошенные сёла.
И страшно думать, что их всех ждёт впереди.

Моя задача показать то, что прикрыто
Гламурным «позитивом» здесь везде.
В другой России жизнь как старое корыто,
Где песнь о «менделеевской» воде.*

Среди берёз в снегу бегут стылые вёрсты.
Куда бегут? А кто их разберёт.
В стаканах спирт этиловый за мёртвых,
Назад никто их женам не вернёт…

Проезд в метро на 2 рубля повышен.
Свои теперь воруют, и гнобят своих.
Вот она – явь, шизуха сносит «крыши».
Я дверь открыл, за ней - с бумажкой псих.

Колючей проволокой пущен здесь орнамент
Как в назидание поверх бетонных плит.
Умерли те, кто шел под красным знаменем,
Теперь всего важнее внешний вид.

На 22:00 будильник я поставлю.
Дойти до Ольги ровно пять минут.
И крайне важно то, что я поправлю,*
На свалке строк, то – не сизифов труд.*















to be continued…
 




                7 февраля 2020
                19:36



Note:  * Коррекция предпоследней и последней строк произведения.