Нет веры единожды солгавшему

ТРИ ЧеТвЕрТи ВЕКА
9-го мая
Как в СССР ,
Так и в Россие, - РФ, -
Всем народом
Мы празднуем
День Победы
В войне,
Зародившейся
В спайке 20-тых - 30-тых
Двух вЫнУжДеНнЫх
К этому обстоятельствами
Вождей
Двух стран, -
(Исконных врагов!), -
Гитлера и Сталина.

А что о войне той
Мы на поверку знаем? -
Конспект её хода
По вехам
10-ти Могучих Ударов,
Поименованных
Советскими Историками -
Сталинистами.

Да неясное бормотанье
Учебников, -
(Писанных
 Теми же историками), -
О неудачном
И НеОжИдАнНоМ,  -
вроде, -
(Хоть это и  вовсе
НЕ ТАК!), -
Начале войны,
Да общие фразы
О зверстве
Нацистов
На оккуприованных землях
СССР
От Бреста и до Москвы,
С сереньким эвфемизмом, -
Упоминаньем
Расстрелянных по ярам,
Да лесам,
Да расстрельным ямам,
Вырытым  расстрелянными
После того
Советскими военопленными,
С привычным
ДЛЯ ВСЕХ НАС, -
"Мирных советских граждан", -
УмОлЧаНьЕм о том,
Что из убитых зверски
Мирных
Советских граждан
Большую часть составили, -
(Более ПОЛУТОРА миллиона!),  -
Советские евреи.

Да ладно. -
Бог с ними с евреями, -
(даже и с тем,
что Сталин накинул им, -
после ПОБЕДЫ
над Гитлером, -
СвОиМи "Кампаниями"
против НАДУМАННЫХ
"Безродных космополитов"
Да "Врачей-отравителей
в белых халатах"). -

Сквозь зубы
Цедил, стыдливо
Советский официаоз,
О зверствах нацистов
И местных подонков, -
Предателей-полицаев, -
Творимых
Повсюду -
В деревне ли,
В городе ли,
На хуторах и в посёлках
От Украины до Латвии,
От Вильнюса, Минска
До самой Москвы*.

А позже
Вымарывал
Этот же официал
Зверства "В ОтМеСтКУ"
В Германии, Пруссии
Советских солдат**,
Потерявших
Убитыми да замученными
Самых близких
СвОиХ родных,
Оказавшихся в деревнях, -
К примеру, -
Где оккупанты, -
как в подмосковье, -
Сжигали,
Отступая, -
"Под ноль"
Всё, что горело -
Вместе с людьми*.

Хватит вымарываний
Из Истории
И СССР и России
Того, что ДеЙсТвИтЕлЬнО
В истрии БыЛо, -
(Как вымарывали
из "Энциклопедий
Советских",
имена расстрелянных
наскоро
"Врагов Народа",
Которых через полвека
РеАбИлИтИрОвАлИ).

Давно на Руси
Бытует обычай:
"Нет веры
Солгавшему
И единожды". -
Не женский,
Жёсткий и жестокий
Почерк у войны,
А у историков войны
Он должен быть -
ПрАвДиВыМ.



* -   Вот что поведали люди - современники, очевидцы и участники:

  1. -  «Вокруг все горело, жгли деревни вместе с людьми.
      В школы сгоняли, в  церкви...  Обливали  керосином...

      У меня  моя пятилетняя  племянница,  она слушала наши  разговоры, спросила: "Тетя  Маня, когда я сгорю, что от меня останется? Только ботиночки... " Вот о чем наши дети нас спрашивали...

      Я сама огарки собирала...
      Собирала  своей подруге  семью... -
   
      Косточки в золе  находили, и где остался кусочек одежды, хоть окраечек какой, узнавали, кто  это.

      Каждый выживший чудом  своего искал.

      Подняла я  один  кусочек, подруга говорит: "Мамина  кофта..."  И  упала.

      Кто в  простынку,  кто  в наволочку  косточки собирал. Что принесли.

      Мы с подругой - в сумочку, и полсумочки не набрали.

      В могилку общую все складывали. Все черное, только косточки белые.  И  костная зола...

      Я ее, - эту золу, - уже узнавала... -
      Она - белая-белюсенькая...»

           («Как Кремль прятали»,- Воспоминания Марии Тимофеевны Савицкой-
             Радюкевич,
             Ссылка: http://wwii.space/как-кремль-прятали/.
         

2. - "Отбили деревню...

      Ищем,  где набрать воды.  Вошли  во двор,  в  котором  заметили колодезный  журавль. - Резной деревянный колодец...

      Лежит  во  дворе расстрелянный хозяин...
      А возле него сидит  его собака.

      Увидела нас,  начала поскуливать.
   
      Не сразу до нас дошло, а она звала.

      Повела нас в хату...
      Пошли за ней.
      На пороге лежит жена убитого хозяина и трое деток...

      Собака села  возле  них  и  плачет.  По-настоящему  плачет.
      По-человечески..."
                (С. Алексеевич. «У войны не женское лицо»).

3. -  «У меня до сих пор стоит в ушах крик ребенка, которого бросают в
      колодец.

       Слышали ли вы  когда-нибудь этот крик? -
      
       Ребенок летит  и  кричит,  кричит, как откуда-то из-под  земли,  с
      того  света.

        Это не  детский крик  и  не человеческий...».

                (С. Алексеевич. «У войны не женское лицо»,
                Глава: «О лошадях и птицах»).
4. -   «Она, чудом вызившая, рассказала, как их расстреливали, вели на
      расстрел ее и пятерых
      детей с ней.

        Пока  вели их  к  сараю,  детей  убивали.  Стреляли  и при  этом
      веселились...

        Остался последний, грудной мальчик.
        Фашист показывает: подбрасывай, я буду стрелять.

        Мать  бросила  ребенка так, чтобы убить его самой... Своего
       ребенка... Чтобы немец не успел выстрелить...».
               
                (С. Алексеевич. «У войны не женское лицо»,
                Глава «Про бульбу дробненькую».   
                Воспоминания  А.А. Кондрашовой, партизанки-
                разведчицы Бытошской партизанской бригады).      

               
**  -  Свидетельство советского офицера-очевидца. -

      «В это время в костел загоняют около двухсот пятидесяти женщин и
     девочек, но уже минут через сорок к костелу подъезжают несколько танков.
      
       Танкисты отжимают, оттесняют от входа моих автоматчиков, врываются в
     храм, сбивают с ног и начинают насиловать женщин.

       Я ничего не могу сделать.

       Молодая немка ищет у меня защиты, другая опускается на колени.
      
    – Герр лейтенант, герр лейтенант! -

       Надеясь на что-то, немки окружили меня.   
       Все что-то говорят.
       А уже весть проносится по городу, и уже выстроилась очередь, и опять
    этот проклятый гогот, и очередь, и мои солдаты.

    – Назад, е… вашу мать! – ору я и не знаю, куда девать себя и как защитить
    валяющихся около моих ног, а трагедия стремительно разрастается.

      Стоны умирающих женщин.

      И вот уже по лестнице, - (зачем? почему?), - тащат наверх, на площадку
    окровавленных, полуобнаженных, потерявших сознание изнасилованных и через
    выбитые окна сбрасывают на каменные плиты мостовой.

      Хватают, раздевают, убивают.   

      Вокруг меня никого не остается.   

      Такого еще ни я, никто из моих солдат не видел.

      Странный час.
      Танкисты уехали. Тишина. Ночь.   
      Жуткая гора женских трупов.

      Не в силах оставаться, мы покидаем костел.

      И спать мы тоже не можем.
      Сидим на площади вокруг костра.

      Вокруг то и дело разрываются снаряды, а мы сидим и молчим».

                (Л. Рабичев. «Война все спишет. Воспоминания офицера-
                связиста 31 армии. 1941-1945». Глава 16).

               
                24 августа 2020-го года.