Цветик-семицветик

Себя за плечики обнявши,
За стойкой сидя день-деньской,
Библиотекарша Любаша
На целый мир глядит с тоской.

А для тоски в библиотеке
Полно естественных причин:
Застряла скука здесь навеки –
Ни развлечений, ни мужчин.

Лишь старики одни да дети,
И не с кем даже пошутить.
Ах, да! Ещё электрик Петя
Заходит лампочки вкрутить.

… Однако, вечером обычным
Спустились сумерки, как шёлк,
И на дверях уже табличка,
Но кто-то, кажется, пришёл.

Старушка – Божий одуванчик,
Глаза огромные в очках,
Уселась тихо на диванчик,
Цветочки тискает в руках.

Старушка книжку попросила –
Ну, там Жюль Верна иль Дефо –
Любаше так лениво было,
Но отказать не комильфо.

А потому она нагнулась,
На полке книжицу нашла.
В ответ старушка улыбнулась
И ей цветочек подала:

«Цветок, Любаша, неказистый,
Без этих нынешних понтов,
Зато уверенно и быстро
Он послужить тебе готов.

В нём семь волшебных лепесточков,
По одному ты их кидай,
Но всякий раз предельно точно
Своё желанье загадай».

Да, лепестки-то не простые –
И каждый свой имеет цвет.
Слова бабуси не остыли,
А уж её пропал и след.

… И загадала тут Любаша,
Сердечка сдерживая дрожь,
Что женщина желает наша,
Да и не наша, впрочем, тож.

Оторван лепесточек красный,
Летит в открытое окно:
«Любви, любви хочу прекрасной –
Ну, чтоб такая, как в кино!»

Едва затихли фразы эти,
Возник мужчина молодой –
Вполне напоминает Петю,
Но до чего ж хорош собой!

Весёлый, ласковый и щедрый,
Красивый – замирает кровь.
Назвался просто – доном Педро.
Ну, и пошла у них любовь!

Случились пламенные страсти,
Отверзлись райские врата.
Друзья, какое это счастье –
Когда сбывается мечта!

Но виновата ли погода
Или ещё какой-то хрен,
Прошло не больше полугода –
И повело кораблик в крен.

Любовь даёт, конечно, шансы,
Коль есть получка и аванс.
Но ей кранты, когда финансы
Запели жалобный романс.

Любаша честно огляделась,
Подбила кассовый итог:
Куда-то вся заначка делась,
К тому ж ещё в кратчайший срок.

Любовь – дымок марихуаны,
А дальше – счёты и безмен.
И тот, что был вчера желанный,
Пусть нынче станет бизнесмен!

Протрите ваши окуляры:
Богатство – счастия исток!
И вот меж книг и формуляров
Летит зелёный лепесток.

… Забыты джинсы или свитер,
Костюм пожизненно прирос.
Солидный херр, простите, Питер
Решает с немцами вопрос.

Потом китайцы, греки, саксы,
Потом гонцы из двух Корей,
А в перерыве для релакса
Он жарит Рыбку поскорей.

Херр Питер дома не бывает
И на жену задвинул болт,
Хотя, пардон, не забывает –
Посредством карты Виза Голд.

Совсем одна сидит Любашка,
И никого-то рядом с ней.
Она, конечно, не алкашка,
Но выпить тянет всё сильней.

На стол, уборку и рубашки
Прислуга нанята сполна,
И никому теперь Любашка
На целом свете не нужна.

Подруги ходят к массажисту –
У них расписан каждый час –
В салоны спа, и к визажисту,
И к модельерам на показ.

У них в сезоне по три шубы
И бриллианты вместо бус,
От геля лопаются губы,
А сиси прыгают из блуз.

Они чванливы и смазливы,
Отлично знают роль свою.
«Мне тоже надо стать красивой,
Чтоб мужика вернуть в семью!»

Семья всегда – святое дело,
В него вложиться не грешно –
И лепесток, чистейше белый,
Порхает бабочкой в окно.

… Любашка страстно пожелала
Красивой, как подруги, быть,
И херру Питеру немало
Пришлось за это заплатить.

Хоть все от мала до велика
Хвалили сделанный декор,
Но получилась Анжелика –
Исчезла Люба с этих пор.

Когда супруг её увидел –
Таблетки принялся жевать,
Но промолчал и не обидел.
И не остался ночевать.

Херр Питер времени не тратил
В стремленье много совершить:
Он секретаршу обрюхатил
И вместе с ней собрался жить.

Но вездесущая Анжела –
Уже с вещами за порог –
Его перехватить успела,
Забросив новый лепесток.

Он золотистый был и тонкий,
И падал тихо, будто снег,
Под звуки слов: «Хочу ребёнка,
Хочу семью – чтоб как у всех!»

… Гуляют дети, глядя на ночь,
От них совсем покоя нет,
А их папаша, Пётр Иваныч,
На кухне чинит табурет.

В зубах – окурок папиросы,
Очки до дырок засмотрел,
Спина – как будто знак вопроса,
И да – заметно постарел.

Его супруга – центнер веса,
Халат разорван на груди –
Глядит на мир без интереса
И завивает бигуди.

Он ей орёт: «Послушай, Анька!
Уйми детей, тебя прошу!»
Она: «А я не Ванька-встанька,
Почти что ноги не ношу!»

Да, облетела позолота
С красивой надписи «Семья»,
Осталось вязкое болото
И беспросветность бытия.

Весьма логичная проруха,
Но с кем ты будешь воевать:
Глядишь – а Пётр стал Петрухой
И начал крепко поддавать.

Все деньги спущены по пьяни,
Увещевать – напрасный труд.
Супруг дерётся, хулиганит,
А дети в ужасе орут.

Тупик приблизился как будто,
Неутешительный итог,
И в этот раз нашлась Анюта,
Истратив пятый лепесток.

Он невесомый был и хрупкий,
Источник мира и надежд.
Летел, как пёрышко голубки
Тот лепесточек цвета беж.

… Зелёный чай в стеклянной призме,
Конфет и пряников ведро –
Теперь за трезвый образ жизни
Ударно борется Петро.

Уселись рядом с ним за столик
Все те, кто жаждою томим.
Он – анонимный алкоголик,
Зато приличный семьянин.

Вот только трезвый образ жизни
Даёт побочный спецэффект:
День ото дня Петро капризней,
А уж прижимист – мОчи нет!

Он как супруг, конечно, верный,
Поскольку, в общем, импотент,
Но у него характер скверный –
Он липкий, будто клей «Момент».

Насквозь занудливый, брюзгливый
И въедливый, как сотня пил.
И так с ним рядышком тоскливо –
Спасенья нет! Уж лучше б пил!

И созависимая Алла –
Сверчок, познавший свой шесток –
Почти неслышно прошептала,
Шестой срывая лепесток,

Что мир велик, чудес в нём тыщи
И есть, чем скрасить свой досуг,
Так пусть занятие отыщет
Себе достойное супруг.

Пусть будет радостен, доволен,
Насытит дух, утешит плоть –
Хоть чем, но всё ж не алкоголем –
Уж это упаси Господь!

… Вот лепесток светлей лазури
В пространстве чертит интеграл,
И ударяет по культуре
Столичный интеллектуал.

Весьма прохладный к антрепризе,
Не пропускающий премьер,
В театр супругу Элоизу
Ведёт разносторонний Пьер.

Концерты, выставки и пьески,
Экскурсий бурный водопад,
И по святым местам поездки,
И фестивали – все подряд.

И поэтические читки,
И яркий праздник оперетт,
И рок, и поп, и даже Шнитке,
И, наконец-таки, балет.

А деньрожденческим сюрпризом
Ещё оркестр духовой –
Уже бедняга Элоиза
Тихонько едет головой.

Она своей рукой проворной,
Где к ноготочку ноготок,
Спокойно рвёт иссиня-чёрный
Седьмой – последний! – лепесток.

И трубным гласом, что есть силы
Кричит куда-то в небеса:
«Хочу, чтоб всё, как раньше, было!
Мне надоели чудеса!»

… И вот заваренная каша
Опять становится крупой:
Библиотекарша Любаша,
Журналы, книги, свет скупой.

Судьба на место повернулась,
Проделав много виражей,
И Люба радостно проснулась
Среди любимых стеллажей.

Висят знакомые плакаты,
Лежат привычные очки.
Какие славные ребята!
Как беззащитны старички!

А вот идёт электрик Петя –
Лицо пунцово, волос рыж –
А у него в руках букетик,
И он стесняется, глупыш!

Ты так и знай, электрик Петя:
Какой бы ни был здесь сюжет,
Тебя милее нет на свете,
Да и роднее тоже нет.

Любаша смотрит, чуть не плача:
Ах, как меня попутал бес!
Возможно, Петя и не мачо,
И звёзд не хапает с небес,

Но мы прекрасно всё устроим
И будем счастливы вдвоём.
Не надо нам чужих героев –
Мы со своими проживём!