Территория

     За песчаной дорогой, за старыми дубами   зеленеют  заросли ольхи.  Это буферная зона  между тулиновским  лесфондом  и  Татановскими  лугами. Если зайти  под кроны деревьев,  то можно увидеть  неширокие полянки. Они заросли невысокой  травой. Она здесь  сухая и жесткая.  Скашивается  с трудом.   Роса уже  обсохла,  да и нож косы  толком не отбит, но я пускаю его вокруг себя рывками, и кое - что  уже получается. Мне хочется помочь своим родителям в заготовке сена к зиме. Рядом со мной с ноги на ногу переминается восемнадцатилетний  Иван. Мы дружим с ним с детства.  Хорошо  поговорить с ним о наших юношеских делах. Головы у нас  забиты девчонками,  формулами, в наших душах царит гармония. Мы любим жизнь во всех ее проявлениях, мечтаем вечером сходить на танцы. Говорим громко, но  вдруг в двадцати шагах от нас кусты  ольхового подроста с шелестом распахнулись,  и перед нами, как чёрт из табакерки возник  сердитый мужичок в серенькой одежде, а следом за ним  на поляну степенно вышла крупная  овчарка.  Лишь пару секунд они внимательно рассматривали нас, а потом  мужичок   склонился к собаке и что - то  тихо  сказал.      Не издав ни звука, та  бросилась в нашу сторону.  Может,  для нее это было  частью какой - то игры, но она неслась вперед с  угрюмой решительностью  и уже через несколько прыжков оказалась рядом с нами.  Не знаю почему, но своей целью она выбрала   меня.
      Мне некогда было раздумывать,  и когда овчарка    должна была вытянуться в  последнем,    настигающем  меня прыжке, я изготовился и,    упреждая  ее удар,   инстинктивно взмахнул перед собой косой.
Удивительно, но   собака не повалилась  на землю, а  просто   легко перекинуло свое мощное тело через  лезвие косы,  и остановилась в нерешительности справа от меня. Если б она была приучена рвать  человеческое тело, то не упустила бы  такого  удобного   момента.  Обе мои руки   были заняты удержанием рукоятки и косовища. Собаке не хватило ярости, чтоб убить меня.  Пыл ее быстро угасал. Она не знала, что ей делать дальше.
     Тогда со всей  решительностью   двинулся в наступление  ее хозяин. Стало  понятно, что на  арене появился сенобъездчик.  Избочившись и демонстративно засунув правую руку в брючный карман, он пружинящим шагом  стал надвигаться  на моего друга. Я не выпускал из  рук косы,  и следил  за каждым его движением. Человек тот    только  на первый взгляд выглядел невзрачным.  Роста он был ниже среднего,  но    какая отвага  угадывалась в его движениях!   Возможно на фронте он был ротным и  сейчас не хотел оставлять у себя на фланге стокилограммового атлета. Я  чуть было  не искалечил его собаку, но для своей психологической атаки  он выбрал именно моего товарища.   Вот они сошлись почти вплотную.   Полевой чиновник  зло прищурился, и, глядя на Ваню снизу вверх,  стал бросать ему в лицо  гневные слова.
    -Что же вы здесь так  нагло косите нашу траву,-заговорил он,-   это  же территория   Татановского колхоза!.
  -Не надо нам  басни рассказывать, покажите карту,  на которой   эта граница   отмечена!-парировал Ваня.
   -С тридцатых годов все эти места отведены нашему колхозу!
    -Все это слова, но что - то   не видно  здесь ни одного  аншлага!,
    -Как вам не стыдно  молодым парням  заниматься воровством общественного достояния!
          Он  был прав по сути, мы были неправы, но в этих кустах его колхоз никогда не занимался хозяйственной деятельностью, и ни разу здесь   не появлялись  их стада,  эти полянки мы с отцом всегда окашивали, и никогда здесь не появлялись объездчики.   Откуда его вынесло? Мы  пришли сюда, считая что эта территория  ничейная. Мой отец в подобных  случаях никогда не лез на рожон и  не вступал в спор    с охранниками леса или лугов. Для всех полевых и лесных чиновников  у него всегда был один и тот же  универсальный подход, который никогда  его не подводил. Во всей округе отца знали, как   бывшего фронтовика и  многодетного отца у которого четыре сына и две дочери.
-Подожди, командир, я сейчас сбегаю в магазин за вином!-обычно говорил он, и оставив  на попечение объездчика тачку и косу, уходил   в продуктовый магазин,  брал там пару бутылок вермута, или яблочного вина и возвращался  обсуждать проблемы войны и мира с ожидающим его  человеком. Лет шесть назад  у  Первой гати с отцом случилась точно такая же история.
             Он сходил в магазин, принес вина для ублажения очередного  претендента и участии в маленькой коррупционной сделке. Они выпили, и сразу же приступили, к обсуждению насущных проблем действительности. Но уже после первых   ста граммов разговор пошел не так.    Объездчик вдруг принялся хвастаться, какой он ловкий, и что вот именно здесь, возле   этой самой гати, несколько  дней назад,   отнял у каких - то мальчишек  косу.
- Так это ж мои сыновья были!- расстроился отец - а я смотрю, что - то моей  лучшей  косы  во дворе не стало!
    Тот   объездчик  ехал на телеге,  свесив с нее ноги, а я бестолковый семиклассник, увидев его,  спрятал тогда  косу в кустах, наивно полагая, что  вернусь к ней, как только  он уедет, и продолжу косить траву.  Рассказывать    отцу о своей оплошности    было стыдно. Промолчали и братья, что были со мной.
          У нас с Ваней не было желания    отдавать литовку колхознику, а уж  тем более бежать в магазин за вином для его ублажения.    Было  неприятно подчиняться чужой воле, но  мы были вынуждены покинуть «поле боя» без трофеев,  и переместились через дорогу в сухое болото. Там   росла худосочная реденькая осока.  Но это было лучше, чем ничего.
          Недавно   приснился мне  дружок детства. Ваня в яркой одежде: в синих шароварах и легкой красной ветровке, увидел  меня еще издали и даже подпрыгнул от счастья. В ответ я  радостно замахал ему рукой и закричал
—Ваня, привет, как  рад я видеть тебя!
   Очень давно мы с ним не виделись. Вчера  я несколько  раз светло вспоминал о нем. Помогал он мне при   жизни, кажется больше, чем я ему.

На фото:   Эта дорога бежит в  Татановские луга, а слева от нее, в глубине  чернолесья и     произошла эта давняя история