Диптих

Когда они пришли — целительных Три Вздоха,
и принесли дары, которыми, спасённый,
я, веки приподняв, увидел, что весна
скучала без меня. И было: Солнце, встав,
приветственно, Лучи, зажав в златую жмень,
снопами, надо мной, вязало и в стога
сиянные сбирало, чтоб я на них прилёг
и обо всё забыл. О том, как, без весны,
зимою я болел, ослабшим очень был;
как, тяжело дыша, я понимал: зима!
И, чтя её снега, готовился надеть
её любимый цвет. Полозья. Снег скрипел.
Как будто музыкант, пытаясь усыпить,
пиликал по струнам. А я искал одежд.
Всё порывался встать. Об этом позабыть,
скажи мне Солнце, как?

И вот опять зима. Опять меня везут.
У белых партитур, давно знакомый звук:
я кобра - он факир; звучит: "Прощай сосуд",
так сладко, что послать, хотя б на пару букв,
ни силы нет в руках, ни слов на языке.
Хочу увидеть цвет сегодняшних снопов,
которые, связав, кидает кто-то в снег,
но веки приоткрыть, опять же, нету сил.
Зачем? Ведь, слышу я? Ведь я ещё живой!
Косарь, топчась, бубня, срезает мою жизнь...
Пошлёт ли Солнце мне, с дарами, Вздоха Три?

***************************************************

Смотрю, опять везут. И что?
Нет ни мурашечки на коже.
Старушка, белое пальто,
твою уже я видел рожу.

Что толку? Выпрыгнешь опять,
из-за кустов, тряся костями,
меня пытаясь напугать...
Ведут ли так себя с гостями?

А кто ещё? Конечно, гость!
Чтобы меня вот так присвоить?
Об этом думать даже брось.
Отстань. Оставь меня в покое.

Давай, показывай, что тут,
в моё отсутствье, поменялось.
Есть лишних несколько минут.
Не более. Не дави на жалость.

Когда - уже? Не знаю я,
когда нагрянет, осторожно,
тихонько, снам ненавредя...
Но, всё возможно, всё возможно...