На длительных перегонах

В моде всё равно что-то другое.
Об этом не споёт ни один аккорд,
И если даже снимут кино
Рассыпется плёнка на полке,
Не взирая, что циферблат уже мёртв.

Мёртвые все – и чувства, и книги, и сны,
И отблески певшей когда-то весны.
Загнили, усохли, хладели, ушли.
Сначала (по новой) никто не напишет,
Но хватит всем места под рухнувшей крышей.
Абсурд это всё – память, помнить, чувствовать, знать
Слова давно вышедшие из оборота.
В оборот пустят нас, поставив к стенке людей
И непокорных им лошадей.

Кто сказал, что человек себя изжил как вид -
Тот прав. Был индивидуальность, а стал индивид.
Стрелки стоят. Запустилось кино по щелчку
Чьего-то тёплого пальца.
Шептай мне, Россия, плачь и кричи. Глупая,
Тебя ведь никто не услышит. А знала ли ты,
Кто эти мерзавцы?
Собственники и аренданты, хозяева ветхих квартир
Хрущёвок, трущоб. И даже этот эфир
Напоминает пристанище тысячи и одного коменданта.

Торжественной пионерской клятвой
Расстреливали друг-дружку, не жалея патронов.
Терзая, но искренне обещая скучать,
Пытаться, надеяться, (верить/ждать)

Россия свои закрывает глаза
На длительных перегонах..