Семён Липкин

Стихотворения, романсы и песни
______________________________

Содержание

_С. Липкин_
<Есть прелесть горькая в моей судьбе>
<Еще дыханье суеты>
Любовь
Узнавание
Кипарис
<Я покину лес кудрявый>
Птицы поют
Зимнее утро
Соловей поет
Сезанн
У моря
Притча об осле
Вожатый каравана
Спокойный Приют
Молчащие
<Морская пена - суффиксы, предлоги>
<О, если бы строки четыре>
<Сказано все,- что же мне говорить?>
<Ты мысль о мысли или скорбь о скорби?>
Музыка земли
У ручья
Морю
В кафе
Лира
Забытые поэты
Каменный век
Арарат
Метаморфозы
Подражание Корану
Снова в Одессе
<Я мог бы валяться в ложбине степной>
<Я был остывшею золой>
Квадрига
<Как ты много курила!>
Страх
--------


Семён Липкин (1911 - 2003)

Есть прелесть горькая в моей судьбе:
Сидеть с тобой, тоскуя по тебе.

Касаться рук и догадаться вдруг,
Что жажду я твоих коснуться рук,

И губы целовать, и тосковать
По тем губам, что сладко целовать.

--------


С. Липкин

Еще дыханье суеты
Тебя в то утро не коснулось,
Еще от сна ты не очнулась,
Когда глаза открыла ты -

С таким провидящим блистаньем,
С таким забвением тревог,
Как будто замечтался Бог
Над незнакомым мирозданьем.

Склонясь, я над тобой стою
И, тем блистанием палимый,
Вопрос, ликуя, задаю:
- Какие новости в раю?
Что пели ночью серафимы?

--------


С. Липкин
ЛЮБОВЬ

Из глины создал женщину гончар.
Все части оказались соразмерны.
Глядела глина карим взглядом серны,
Но этот взгляд умельца огорчал:

Был дик и тускл его звериный трепет.
И ярость охватила гончара:
Ужели и сегодня, как вчера,
Он жалкий образ, а не душу лепит?

Казалось, подтверждали мастерство
Чело и шея, руки, ноги, груди,
Но сущности не видел он в сосуде,
А только глиняное существо.

И вдунул он в растерянности чудной
Свое отчаянье в ее уста,
Как бы страшась, чтоб эта пустота
Не стала пустотою обоюдной.

Тогда наполнил глину странный свет,
Но чем он был? Сиянием страданья?
Иль вспыхнувшим предвестьем увяданья,
Которому предшествует расцвет?

И гончара пронзило озаренье,
И он упал с пылающим лицом.
Не он - она была его творцом,
И душу он обрел - ее творенье.

--------


С. Липкин
УЗНАВАНИЕ

Подумал я, взглянув на белый куст,
Что в белизне скрывается Ормузд:

Когда рукой смахнул я снег с ветвей,
Блеснули две звезды из-под бровей.

Подумал я, что тихая сосна
В молитвенный восторг погружена:

Когда рукой с нее смахнул я снег,
Услышал я твой простодушный смех.

Я узнаю во всем твои черты.
Так что же в мире ты и что не ты?

Все, что не ты,- не я и не мое,
Ненебо, неземля, небытие,

А все, что ты,- и я, и ты во мне,
И мир внутри меня, и мир вовне.

--------


С. Липкин
КИПАРИС

За листвой, зеленеющей в зное,
Дышит море, и бледен закат.
Я один, но со мной - эти двое:
Воробьи в кипарисовой хвое
Серым тельцем блаженно дрожат.

Хорошо моим братикам младшим
В хрупкой хижине, в легкой тени,
И акация ангелом падшим
Наклоняется к иглам увядшим,
И, смутясь, ей внимают они.

Не о них ли душа укололась?
Не таит ли в себе кипарис
Твой тревожный, тревожащий голос
И улыбку, в которой веселость
И восточная горечь слились?

Ведь и я одарен увяданьем,
И на том эти ветви ловлю,
Что они пред последним свиданьем
С грустной завистью и ожиданьем
Смотрят: вправду ль живу и люблю?

--------


С. Липкин

Я покину лес кудрявый,
Свет его полян,
Превращусь, как эти травы,
В розовый туман.

Огорчат меня удачи,
Рассмешат меня ошибки,
И в другой уклад

Унесу с собой горячий,
То бестрепетный, то зыбкий,
Твой прощальный взгляд.

--------


С. Липкин
ПТИЦЫ ПОЮТ

Душа не есть нутро,
А рев и рык - не слово,
А слово есть добро,
И слова нет у злого.

Но если предаем
Себя любви и муке,
Становятся добром
Неведомые звуки.

Так, в роще, где с утра
Сумерничают ели,
Запели вдруг вчера
Две птицы. Как запели!

Им не даны слова,
Но так они певучи -
Два слабых существа,-
Что истиной созвучий,

Сквозь утренний туман,
Всю душу мне пронзили:
И первый мой обман,
И первых строк бессилье,

И то, чем стала ты,-
Мой свет, судьба и горе,
И жажда правоты
С самим собой в раздоре.

--------


С. Липкин
ЗИМНЕЕ УТРО

А кто мне солнце в дар принес,
И леса темную дугу,
И тени черные берез
На бледно-золотом снегу?

Они, быть может, без меня
Существовать могли бы врозь,-
И лес, и снег, и солнце дня,
Что на опушке родилось,

Но их мой взгляд соединил,
Мой разум дал им имена
И той всеобщностью сроднил,
Что жизнью кем-то названа.

--------


С. Липкин
СОЛОВЕЙ ПОЕТ

Соловей поет за рекой лесной,
Он поет,- расстаются вдруг
То ли брат с сестрой, то ли муж с женой,
То ль с любовницей старый друг.

Поезда гудят на прямом бегу,
И кукушки дрожит _ку-ку_,
Дятлу хочется зашибить деньгу,
Постолярничать на суку,

Ранний пар встает над гнилой водой,
Над зеленой тайной болот.
Умирает наш соловей седой,
Умирая, поет, поет...

--------


С. Липкин
СЕЗАНН

Опять испортил я картину:
Не так на знойную равнину
Карьер отбрасывает тень.
Пойду, стаканчик опрокину,
Трухлявый, старый пень.

А день какой заходит в мире!
У землекопов в их трактире
Неспешно пьют и не хитрят.
Я с детства не терпел цифири,
И вот - мне шестьдесят.

Нужна еще одна попытка:
Свет обливает слишком жидко
Два яблока, что налились.
Художник пишет, как улитка
Свою пускает слизь.

Сын пекаря Иоахима
Мне говорит: "Непостижимо
Полотен ваших колдовство".
Я, дурень, плачу... Мимо, мимо,
Нет рядом никого!

Ко мне,- прости меня, Вергилий,-
Как слезы к горлу, подступили
Все неудачи долгих лет.
"Довольно малевать мазиле!"-
Кричат мне дети вслед.

Я плачу. Оттого ли плачу,
Что не могу решить задачу,
Что за работою умру,
Что на земле я меньше значу,
Чем листик на ветру?

Жизнь - штука страшная. Но в кисти
Нет рабства, низости, корысти.
Взгляни, какая вышина,
Каким огнем бушуют листья,
Как даль напряжена!

--------


С. Липкин
У МОРЯ

Шумели волны под огнем маячным,
Я слушал их, и мне морской прибой
Казался однозвучным, однозначным:
Я молод был, я полон был собой.

Но вот теперь, иною сутью полный,
Опять стою у моря, и опять
Со мною разговаривают волны,
И я их начинаю понимать.

Есть волны-иволги и волны-прачки,
Есть волны-злыдни, волны-колдуны.
Заклятьями сменяются заплачки
И бранью - стон из гулкой глубины.

Есть волны белые и полукровки,
Чья робость вдруг становится дерзка,
Есть волны - круглобедрые торговки,
Торгующие кипенью с лотка.

Одни трепещут бегло и воздушно,
Другие - тугодумные умы...
Природа не бывает равнодушна,
Всегда ей нужно стать такой, как мы.

Природа - переводческая калька:
Мы подлинник, а копия она.
В былые дни была иною галька
И по-иному думала волна.

--------


С. Липкин
ПРИТЧА ОБ ОСЛЕ
(Подражание немецкому)

Осел идет вперед, повозку тащит,
  Воображая,
Что он достигнет неба, где обрящет
  Блаженство рая,

Где все ослы избавятся от тягот
  И мордобоя,
Где львы и волки с ними рядом лягут
  У водопоя.

И было так: один режим сменялся
  Другим режимом,
Но свод небес, как прежде, оставался
  Недостижимым.

Осел с поклажей двигался устало,
  Но постепенно
Его питать в дороге перестало
  Надежды сено.

Тогда, чтоб не свалил страдальца голод,
  Ему сказали,
Что не на небе,- на земле тот город,
  Где нет печали,

Где нет нужды, просторы многотравны
  И благовонны,
Где нет бича, все твари равноправны,
  Добры законы.

Осел поверил,- с горя, с перепугу
  Не понимая,
Что он все время движется по кругу,
  И боль немая

Ему не открывала правды жесткой:
  "Безумной целью
Ты одержим. Плетешься не с повозкой,
  А с каруселью.

На ярмарке на ней кружились боги,
  Ушли отселе
И позабыли, разумом убоги,
  О карусели".

И вот осел все вертится по кругу,
  Воображая,
Что движется к сияющему лугу,
  К блаженству рая.

--------


С. Липкин
ВОЖАТЫЙ КАРАВАНА
(Подражание Саади)

Звонков заливистых тревога заныла слишком рано,-
Повремени еще немного, вожатый каравана!

Летит обугленное сердце за той, кто в паланкине,
А я кричу, и крик безумца - столп огненный в пустыне.

Из-за нее, из-за неверной, моя пылает рана,-
Останови своих верблюдов, вожатый каравана!

Ужель она не слышит зова? Не скажет мне ни слова?
А впрочем, если скажет слово, она обманет снова.

Зачем звенят звонки измены, звонки ее обмана?
Останови своих верблюдов, вожатый каравана!

По-разному толкуют люди, о смерти рассуждая,
Про то, как с телом расстается душа, душа живая.

Мне толки слушать надоело, мой день затмился ночью!
Исход моей души из тела увидел я воочью!

Она и лживая - желанна, и разве это странно?
Останови своих верблюдов, вожатый каравана!

--------


С. Липкин
СПОКОЙНЫЙ ПРИЮТ

Полуночный пляж. Немного пловцов.
На торжище женское тело нагое.
Уехать скорей в обитель отцов,
Увидеть другое, увидеть другое:
Сады на холмах. Два камня седых.
Молчащая мельница Монтефиоре.
Внезапна заря, внезапна, как стих,
Родившийся с низменным разумом в споре.
Проснулся наш дом - Спокойный Приют,
И купол мечети блестит против окон.
Два облачка, слившись, свиваются в жгут,
Как будто хасида курчавится локон.
Созрел виноград. Тучнеют поля.
Овечек стригут - осыпается волос.
Цветы на земле, ждет песни земля,
И вот уже слышится горлицы голос.

--------


С. Липкин
МОЛЧАЩИЕ

Ты прав, конечно. Чем печаль печальней,
Тем молчаливей. Потому-то лес
Нам кажется большой исповедальней,
Чуждающейся выспренних словес.

Есть у деревьев, лиственных и хвойных,
Бесчисленные способы страдать
И нет ни одного, чтоб передать
Свое отчаянье... Мы, в наших войнах

И днях затишья, умножаем чад
Речей, ругательств, жалоб и смятений,
Живя среди чувствительных растений,
Кричим и плачем... А они молчат.

--------


С. Липкин

Морская пена - суффиксы, предлоги
Того утраченного языка,
Что был распространен, когда века,
Теснясь в своей космической берлоге,
Еще готовились существовать,
А мы и не пытаемся понять,
Что значат эти суффиксы, предлоги,
Когда на берег падают пологий
И глохнут в гальке дольнего литья.
Но вслушайтесь: нас убеждает море,
Что даже человеческое горе
Есть праздник жизни, признак бытия.

--------


С. Липкин

. . . . . . . . . . . . .
О, если бы строки четыре
Я в завершительные дни
Так написал, чтоб в страшном мире
Молитвой сделались они,
Чтоб их священник в нищем храме
Сказал седым и молодым,
А те устами и сердцами
Их повторяли вслед за ним...

--------


С. Липкин

Сказано все,- что же мне говорить?
Роздано все,- что же мне раздарить?
Пройдено все,- так зачем же иду?
Явлено все,- так чего же я жду?
Дай мне приют, чтоб добраться к себе,
Дай немоту, чтоб сказать о _Тебе_,
Дай мне оглохнуть, чтоб слушать Тебя,
Дай мне ослепнуть, чтоб видеть Тебя.

--------


С. Липкин

_Ты_ мысль о мысли или скорбь о скорби?
Ты в воздухе, в воде или в огне?
Ты в алтаре? У лопаря ли в торбе?
Иль вправду царствие Твое во мне?
Но где ж его границы и заставы?
Где начинаюсь я? Где Твой предел?
Ужель за рубежом Твоей державы
Я - кость и мясо, тело среди тел?
Не я ли, как и Ты, невидим взору?
Не я ль в Тебе живу, как Ты во мне?
Не я ль, озлясь, испепелил Гоморру
И говорил, пылая в купине?

--------


С. Липкин
МУЗЫКА ЗЕМЛИ

Я не люблю ни опер, ни симфоний,
Ни прочих композиторских созданий.
Так первого столетья христиане,
Узнав, что светит свет потусторонний,
Что Бог нерукотворен и всемирен,-
Бежали грубых капищ и кумирен.

Нет, мне любезна музыка иная:
В горах свое движенье начиная,
Сперва заплачка плещется речная,
Потом запевка зыблется лесная,
И тихо дума шелестит степная,
В песках, в стозвонном зное исчезая.

Живем, ее не слыша и не зная,
Но вдруг, в одну волшебную минуту,
В душе подняв спасительную смуту,
Нам эта песнь откроется земная.
Бежим за нею следом, чтоб навеки
Исчезнуть, словно высохшие реки.

--------


С. Липкин
У РУЧЬЯ

От платформы, от шума, от грубых гудков паровоза
В получасе ходьбы,
В тайнике у ручья уцелела случайно береза
От всеобщей судьбы.
Оттого ли, что корни пустила в неведомый глазу
Небольшой островок,
Но дыхание горя еще не ложилось ни разу
На блестящий листок.
Каждый лист ее счастлив, зеленый, веселый, певучий,
Кое-где золотой,
Только ветви ее, только белые ветви плакучи
И шумят над водой.
От нее, от блаженной, на вас не повеет участьем,
Ей недуг незнаком,
Только вся она светится полным, осмысленным счастьем,
Не отравленным злом.
Я, узнав, полюбил простодушное это величье,
Самобытный покой,
Этот сказочный свет и младенческое безразличье
К скучной скорби людской,
Этот взлет к небесам, этот рост белоствольный, могучий,
Чистоту, забытье...
Полюбил, а понять не сумел: отчего же плакучи
Ветви, ветви ее?

--------


С. Липкин
МОРЮ

Тени заката сгустились в потемки.
Город родной превратился в обломки.
Все изменилось на нашей земле,
Резче морщины на Божьем челе,
Все изменилось на нашей планете,
Умерли сверстники, выросли дети,
Все изменилось и прахом пошло,
А не пошло, так быльем поросло!
Все изменило мечте и надежде,
Мы, только мы, все такие ж, как прежде:
Так же брожу у твоих берегов,
Так же моих ты не слышишь шагов.

--------


С. Липкин
В КАФЕ

Оркестрик играл неумело,
Плыла папиросная мгла,
И сдавленным голосом пела,
Волнуясь и плача, пила.

Не та ли пила, что от века,
Насытившись мясом ствола,
Сближала очаг с лесосекой,
Несла откровенье тепла?

Не та ли пила, что узнала
Тайги безграничную власть,
И повести лесоповала,
И гнуса, гудящего всласть?

Да что там, нужны ли вопросы?
Остались лишь мы на земле
Да тот музыкант длинноносый,
Что водит смычком по пиле.

--------


С. Липкин
ЛИРА

От незрячего Омира
Перешла ко мне моя
Переимчивая лира -
Двуединая змея.

Никого не искушая
И не жаля никого,
Вспоминает, воскрешая,
Наше светлое родство.

И когда степняк иль горец
Жгли судьбу в чужом краю,
Робко трогал стихотворец
Лиру - добрую змею.

И она повествовала
Не про горе и беду,
А про то, как жизнь вставала,
Как готовили еду,

Как пастух огонь похитил,
Возмутив святой чертог,
Наши песни предвосхитил,
Нашей болью изнемог,

Чтобы не было поступка
Не для блага бытия,
Чтоб мудра была голубка,
Чтоб добра была змея.

--------


С. Липкин
Забытые поэты

Я читаю забытых поэтов.
Почему же забыты они?
Разве краски закатов, рассветов
Ярче пишутся в новые дни?

Разве строки составлены лучше
И пронзительней их череда?
Разве терпкость нежданных созвучий
Неизвестна была им тогда?

Было все: и восторг рифмованья,
И летучая живость письма,
И к живым, и к усопшим взыванья,-
Только не было, братцы, ума.

Я уйду вместе с ними, со всеми,
С кем в одном находился числе...
Говорят, нужен разум в эдеме,
Но нужнее - на грешной земле.

--------


С. Липкин
Каменный век

Для стихов в нашем каменном веке,
Кроме Леты, все высохли реки,
Мышья серость бежит вместо серн,
Вместо музыки - скарб безвозмездный.
Но какой же заменит модерн
Упоенье над гибельной бездной
И мгновенье, внушенное Керн?
Нет у нынешних греков Гомера,
Звук Верлена заглох без размера,
На Руси бытом сделалось зло.
Кто выходит один на дорогу?
Нам ли больно теперь и светло?
Кто средь бури услышал тревогу?
И сомненье кому тяжело?

--------


С. Липкин
Арарат

Когда с воздушного он спрыгнул корабля,
Потом обретшего название ковчега,
На почву жесткую по имени Земля
И стал приискивать местечко для ночлега,

Внезапно понял он, что перед ним гора.
С вечерней синевой она соприкасалась,
И так была легка, уступчива, щедра,
Что сразу облаком и воздухом казалась.

Отец троих детей, он был еще не стар,
Еще нездешними наполнен голосами.
Удачливый беглец с планеты бедной Ар,
На гору он смотрел печальными глазами.

Там, на планете Ар, еще вчера, вчера
Такие ж горные вершины возвышались,
Как небожители, что жаждали добра,
Но к людям подойти вплотную не решались.

Все уничтожено мертвящею грозой
Тотальною!.. А здесь три девки с диким взглядом
К трем сыновьям пришли с неведомой лозой:
Ученый Хам назвал растенье виноградом.

А наверху олень и две его жены,
Бестрепетно блестя ветвистыми рогами,
Смотрели на него с отвесной вышины,
Как бы союзника ища в борьбе с врагами,

Как бы в предвиденье, что глубже и живей
Мир поразят печаль, смятение и мука,
Что станет сей корабль прообразом церквей,
Что будут кланяться ему стрелки из лука...

Отцу противен был детей звериный срам,
И, словно к ангелам, невинным и крылатым,
Он взоры обратил к возвышенным холмам,
И в честь планеты Ар назвал он Араратом

Вершину чистую... А стойбище вдали
Дышало дикостью и первобытным зноем.
Три сына, повалив трех дочерей земли,
Смеялись заодно с землей над ним, над Ноем.

--------


С. Липкин
МЕТАМОРФОЗЫ

Прошел спокойно день вчерашний...
Наступит некое число:
Там, где железо рылось в пашне,
Там воду загребет весло.
Забьется рыба в листьях дуба.
Коснутся гребни волн звезды.
Безвинного и душегуба
Сравняет равенство воды.
К недосягаемой вершине
Ладья причалит в тишине.
Тогда в единственном мужчине,
Тогда в единственной жене
Проснутся голоса Приказа.
Отступит море. Встанет брег.
Начало нового рассказа.
Дни первых тягот, первых нег.
Посмотрят оба удивленно
На воды, свод небес, и вот
Для Пирры и Девкалиона
Пережитое оживет.
Что было страшным, близким, кровным,
Окажется всего бледней.
Очарованьем баснословным
Существенность недавних дней
Предстанет в речи задушевной.
Как мало нужно для того,
Чтоб день растленный, тлен вседневный
Одушевило волшебство!
Где радостью засветит горе,
Где храмом вознесется пыль,
И, как цвета меняет море,
Меняться будет наша быль.
Но вслушайся в их жаркий лепет:
Он правды полн, он правды полн!
Той правды вещий, яркий трепет,
Как трепет света в гребнях волн.
И минет время. Прибылая
Вода столетий упадет.
В своих руинах жизнь былая
На свежих отмелях взойдет.
Найдет в развалинах историк
Обрывки допотопных книг,
И станет беден, станет горек
Воспоминания язык.
Заветы мудрости тогдашней,
Предметы утвари домашней,
Обломки надмогильных фраз
О нас расскажут без прикрас.
С самим собою лицемерный,
Проклявший рай, забывший ад,
Наш век безверный, суеверный,
Наш век - вертеп и ветроград -
Своим позором ежедневным
Твой разум ранит тяжело.
И ты, смотрящий взором гневным
На окружающее зло,
Ты нашу боль всем сердцем примешь,
Ты нашу быль переживешь.
Ты мнимо правый меч поднимешь.
Отступит правда. Встанет ложь.

--------


С. Липкин
ПОДРАЖАНИЕ КОРАНУ

Не упаду на горы и поля
Ни солнцем теплым, ни дождем весенним:
Ты сотрясешься, твердая земля,
Тебе обетованным сотрясеньем.
Ты мертвецов извергнешь из могил,
Разверзнутся блистательные недра.
Твой скорбный прах сокровища таил,
И ты раздашь их правильно и щедро.
Узнает мир о друге и враге,
О помыслах узнает и поступках
Закоченевших в тундре и тайге,
Задушенных в печах и душегубках.
Один воскликнет нагло и хитро:
- Да, сотворил я зло, но весом в атом!-
Другой же скажет с видом виноватым:
- Я весом в атом сотворил добро.

--------


С. Липкин
СНОВА В ОДЕССЕ

Ярко-красный вагончик, кусты будяка,
Тишина станционного рынка,
И по-прежнему воля степная горька,
И как прежде, глазами, сквозь щелку платка,
Улыбается мне украинка.

Оказалось, что родина есть у меня.
Не хотят от меня отказаться,
Ожидая, тоскуя, мне верность храня,
Кое-где пожелтев среди летнего дня,
Молчаливые листья акаций.

Оказалось, что наши родные места
И меня признают, как родного,
Что по-прежнему море меняет цвета,
Но ко мне постоянна его доброта,
Неизменно щедра и сурова.

Я в развалинах столько квартир узнаю,
Столько лиц, дорогих и знакомых,
Этот щебень я знаю, как душу мою,
Здесь я жил, здесь я каждую помню семью
В этих мертвых оконных проемах.

Пустыри невысокой травой заросли,
Что прожилочкой каждой близка мне.
Будто сам я скрывался в подпольной пыли,
Будто сам я поднялся на свет из земли,
С непривычки цепляясь за камни.

Черт возьми, еще пляшет кожевенный цех,
Подпевает игла с дребезжаньем.
Я - поэт ваш, я - злость ваша, мука и смех,
Я - ваш стыд, ваша месть, обожаю вас всех
Материнским слепым обожаньем.

Это море ночное с коврами огня,
Эти улицы с грубой толпою,
Это смутное чаянье черного дня...
Оказалось, что родина есть у меня,
Я скреплен с ее тяжкой судьбою.

--------


С. Липкин

Я мог бы валяться в ложбине степной,
Завеянный прахом, засыпанный солью,
Мертвец, озаренный последнею болью,
Последней улыбкой, последней мечтой.
Но вот - я живу. Я снова с тобой,
Я один из немногих счастливцев.

Я мог бы сгореть за кирпичной стеной
В какой-нибудь миром забытой Треблинке
И сделаться туком в бесплодном суглинке,
Иль смазочным маслом, иль просто золой.
Но вот - я живу. Я снова с тобой,
Я один из немногих счастливцев.

Я мог бы вернуться в свой город родной,
Где пахнут акации туго и пряно,
Где все незнакомо, и горько, и странно.
Я мог бы... Но я не вернулся домой.
Я только живу. Я снова с тобой,
Я один из немногих счастливцев.

--------


С. Липкин

Я был остывшею золой
Без мысли, облика и речи,
Но вышел я на путь земной
Из чрева матери - из печи.

Ещё и жизни не поняв
И прежней смерти не оплакав,
Я шёл среди баварских трав
И обезлюдевших бараков.

Неспешно в сумерках текли
"Фольксвагены" и "мерседесы",
А я шептал: "Меня сожгли.
Как мне добраться до Одессы?"

--------


С. Липкин
Квадрига

[Герои этого стихотворения - Арсений Тарковский, Аркадий Штейнберг и Мария Петровых]

Среди шутов, среди шутих,
Разбойных, даровитых, пресных,
Нас было четверо иных,
Нас было четверо безвестных.

Один, слагатель дивных строк,
На точной рифме был помешан.
Он как ребенок был жесток,
Он как ребенок был безгрешен.

Он, искалеченный войной,
Вернулся в дом сырой, трухлявый,
Расстался с прелестью-женой,
В другой обрел он разум здравый,
И только вместе с сединой
Его коснулся ангел славы.

Второй, художник и поэт,
В стихах и в красках был южанин,
Но понимал он тень и свет,
Как самородок-палешанин.

Был долго в лагерях второй.
Вернулся - весел, шумен, ярок.
Жизнь для него была игрой
И рукописью без помарок.

Был не по правилам красив,
Чужой сочувствовал удаче
И умер, славы не вкусив,
Отдав искусству жизнь без сдачи,
И только дружеский архив
Хранит накал его горячий.

А третья нам была сестрой.
Дочь пошехонского священства,
Объединяя страсть и строй,
Она искала совершенства.

Муж-юноша погиб в тюрьме.
Дитя свое сама растила.
За робостью в ее уме
Упрямая таилась сила.

Как будто на похоронах,
Шла по дороге безымянной,
И в то же время был размах,
Воспетый Осипом и Анной.

На кладбище Немецком - прах,
Душа - в юдоли богоданной.
А мне, четвертому, - ломать
Девятый суждено десяток,
Осталось близких вспоминать,
Благословляя дней остаток.

Мой путь, извилист и тяжел,
То сонно двигался, то грозно.
Я счастлив, что тебя нашел,
Мне горько, что нашел я поздно.

Случается, что снится мне
Двор детских лет, грехопаденье,
Иль окруженье на войне,
Иль матери нравоученье,
А ты явилась - так во сне
Является стихотворенье.

--------


С. Липкин

Как ты много курила!
Был бессвязен рассказ.
Ты, в слезах, говорила
То о нем, то о нас.

Одинокие тучки
Тихо шли за окном.
Ты тряслась, как в трясучке,
На диване чужом.

Комнатенку мы сняли,
Заплатили вперед,
Не сказали, но знали,
Что разлука придет,

Что на лифте взберется
На десятый этаж
И во всем разберется,
И себя ты предашь,

И, со мною не споря,
Никого не виня,
С беспощадностью горя
Ты уйдешь от меня.

--------


С. Липкин
СТРАХ

Поднимается ранний туман
Над железом загрезивших крыш.
Или то не туман, а дурман,
От которого странно грустишь?

Ты и шагу не можешь ступить,
Чтоб на лавочку сесть у окна,-
Или хочется что-то забыть,
А для этого память нужна?

Иль вселенной провидишь ты крах
И боишься остаться одна,
Иль божественный чувствуешь страх,
А для этого смелость нужна?

Все погибнет - и правда, и ложь -
В наступающем небытии,
Но боишься, что ты не умрешь,
Ибо гибели нет для любви.

--------