История одной фотографии нр пв

ДВЕ ОДИНАКОВЫЕ ФОТОКОРТОЧКИ

В нашей семье хранится фото, которому исполнилось 82 года.
На фотографии запечетлена моя мама, Мария Козыренко, с тезкой Марией Васильевной Пороховой. Подругам было по 22 года. Снимок сделан в Шахтах на 53 день войны, 13 августа 1941 года.
   Обе девушки подписали  свои фотографии одному молодому человеку, моему дяде Сергею Павловичу Козыренко, и отправили на фронт. Думаю, Мария Порохова была девушкой маминого брата. Мария Васильевна датировала свою фотокарточку и сделала трогательную надпись. К словам "На память Сереже от Маруси, Мария Васильевна Порохова и Мария Павловна Козыренко - друзья" была сделана приписка, как постскриптум, "Сережа + Маруся". Очевидно, между молодыми людьми была любовь. Мама подарила брату фото на долгую память с типичной просьбой не терять, не рвать, а зорко беречь свою сестру и подругу Марию Порохову.

   ЧАСТИЧКА МИРНОЙ ЖИЗНИ

Дядя Сережа наказ сестры выполнил, коль оба фото сохранились за столько лет. Они прошли с молодым лейтенантом до самого жгучего момента войны - до победы над фашистской Германией. Эти фото - частичка мирной жизни и родной семьи - согревали его в трудные военные годы, побуждали бороться с фашистами. Дядя был высоким красавцем с мягкими, слегка волнистыми волосами, умными глазами, доброй улыбкой. Сразу после войны он заболел туберкулёзом. Это было зловещей наградой войны. В мирное время жил и работал на Урале, в Свердловске.
   ПУТЕШЕСТВИЕ НА УРАЛ
  Мама возила нас с сестрой Татьяной в 1959 году в Свердловск. Ехали дня три, по-моему, через Москву. На одной из станций мама выскочила на перрон купить чего-нибудь съестного. Мимо нашего купе проходил мужчина в темной одежде, с черной повязкой на глазу. Он приблизился ко мне и сказал: "Пойдем, девочка, я тебе конфет куплю". Вид у него был неприятный, прямо-таки, устрашающий. Не ожидая возражений, он взял меня на руки и понес к выходу из вагона. Я испугалась и даже не могла закричать. В это время в вагон вернулась мама, увидев, что меня нет, она спросила соседей по купе, куда я подевалась. Те сообщили ей, что ребенка забрал какой-то мужчина. Мама в панике бросилась к выходу. Похититель  спустился уже на перрон. Мама закричала и вырвала меня из лап этого чудовища. В страшном волнении она принесла меня в купе и стала отчитывать, почему я пошла с чужим человеком. Что могла сделать шестилетняя испуганная девочка?! Я была слишком хорошо воспитана, чтобы перечить взрослым, и сильно напугана. Представляю теперь, что эта тварь могла бы со мной сделать!
Но удивляет поведение взрослых в купе. Они разве не могли вмешаться и остановить преступника? Ведь было ясно, что что-то не то в поведении, незнамо откуда взявшегося "доброжелателя".
Вскоре мы приехали в Свердловск. Нас приветливо
встречала родня.
    
ОТ ДОНСКИХ СТЕПЕЙ ДО УРАЛЬСКИХ ГОР

Свердловск - это дверь из центральной России в Сибирь. Город основан 300 лет назад, 18 ноября 1723 года по указу Петра I.
 На берегах реки Исети развернулось строительство крупнейшего в России железоделательного завода. В годы Великой Отечественной войны "Уралмаш" стал крупнейшим производителем бронетехники.
Дядя Серёжа родился далеко от Урала - в Ростовской области, в  хуторе Закасьяны, Мальчевского района, 24 марта 1918 года. Семью раскулачивали, хотя особых богатств не было. Спальных мест на всех не хватало, спали вповалку, на полу, подстелив под бока фуфайку или тулуп. Однажды родители ушли со старшими детьми на свадьбу к родственникам. Ещё маленького Серёжу оставили на хозяйстве и присматривать за годовалым ребенком. Малыша положили на лежанку русской печи, которая протапливалась. Бедный ребёнок умер там от перегревания. Дед чуть не убил сына с досады. Бабушка спасла пацана, крикнул:"Потеряли одного сына, потеряем сейчас и второго". Дед остыл и отпустил нерадивого  помощника.
Году в 37 семья переехала в город Шахты. В ноябре 1939 года Сергея Павловича призвали служить в рядах Красной Армии. Начал он службу в мирное время, хотя Вторая мировая война уже началась. Потом жизнь и служба стали на военные рельсы. Местами службы дяди были: 5 запасной танковый полк (сформированный ещё под Нижним Новгородом приказом НКО), а затем 40 учебный танковый полк 5 учтбр. 25 июня 1942 года  молодой лейтенант был переведён на военную базу 1311 Уральского округа, которая располагалась в селе Верхняя Пышма, Свердловской области,
Здесь, уже старший техник-лейтенант, обслуживал боевую технику, помогал будущим танкистам управлять машиной, вести бой.
Служба была ответственной, часть секретной. "Уралмаш" уже производил свою бронетехнику. Закончил службу дядя Серёжа ваккурат в мамин день рождения, 5 мая 1948 года. К тому времени он встретил свою любовь - уралочку Полину, а вскоре у них родилась Любовь Сергеевна. Семья обосновалась в самом Свердловске.

   В ГОСТЯХ ХОРОШО

   Этот областной центр покорил меня сразу чертами современной городской красоты, стильностью и ухоженностью. Особенно гордились свердловчане своим оперным театром с красивейшими клумбами на площади. А природа там необыкновенная. Большой дядин дом стоял вблизи озера и соснового бора. Сестра Люба  со своими друзьями водили нас в эти, почти заповедные, места. Залитый солнцем бор, приятный запах сосен, песчаный берег - восхищали меня. В нашей степи такого не увидишь, одни терриконы и штыб... и, конечно, знаменитая ширь полей до самого горизонта.
   Принимали нас хорошо. Дядя Сережа любил детей, был очень добрым человеком, ко мне относился с особой симпатией. Он носился со мной, как с куклой, однажды посадил на шифоньер. Все только и охнули от этой проказы, а мне, честно говоря, было страшно смотреть с такой высоты на любимых домочадцев.
  Хозяева хотели познакомить нас с городом и своими друзьями. Наш приезд был для них событием. Дядя предложил заехать к нему на работу в обеденный перерыв, что мы и сделали с кем-то из сопровождающих. Местом работы дяди Сережи был большой зал с несколькими столами с печатными машинками, заправленными листами бумаги. Служащие уже покинули свои рабочие места, дядя представлял кому-то свою сестру. Я вперила взгляд своих карих глаз в ближайшую печатную машинку. Она была для меня не менее чудесным агрегатом, чем космический искуственный спутник Земли. Я немедленно устремилась к ней и пару раз нажала пальчиком на клавиатуру. На звук ко мне обернулась хозяйка стола и вскрикнула:"Ой, держите девочку "! Я послушно отошла от вожделенного предмета. Учась уже в мединституте, я отрабатывала трудовой семестр в областном штабе студенческих строительных отрядов, который располагался в  Ростовском обкоме партии. Там была печатная машинка, на которой я и освоила клавиатуру.
  Слава Богу, петь меня на работе у дяди не попросили, и мы отправились гулять по городу и есть вкусное мороженое. Мама в таких случаях и при малейшем улучшении достатка всегда говорила:"Вот бы Ленин встал, посмотрел, как хорошо мы стали жить!"
    Сестра тети Полины, Шура, была с молоду инвалидом без ног, попала под поезд. У нее остались короткие культи выше колена. Тётя Шура ловко скакала на табурете по дому и управлялась без посторонней помощи. Она была добрейшей души человеком. К воскресному обеду налепила нам несметное количество пельменей. За праздничным столом  вся родня чинно-благородно уплетала их за обе щеки. Причем, фирменное уральское блюдо было едва ли не больше по вкусу хозяевам, чем гостям. Для уральцев и сибиряков это почти религия. Я ела плохо и ничего, кроме сладкого, меня не интересовало.
  Больше всего мне запомнились мои выступления. Хозяева мою неуемную фантазию и творческий порыв использовали с толком - устроили концерты "артистки из погорелого театра" у себя на производстве, дома и на выездном празднике легкой и пищевой промышленности. Вход был платным - по рублю. После концерта на мясокомбинате, где работала дядина жена, я вышла с пакетами помидоров и изюма. Никого больше не пустили - пропускной режим.
  На празднике пищевиков, который отмечали на природе, тётя Поля с дядей Серёжей - тем ещё хохмачом - водили меня по маленьким компаниям, на которые разбился большой трудовой коллектив пищекомбината, и устраивали концерты заезжей звезды. Меня ставили на импровизированную сцену, которой служил огромный поднос, и я пела для людей. Нас угощали южными фруктами, которые, на Урале были привозными. Петь для людей я не боялась. Видя доброжелательность зрителей, мне хотелось их порадовать. А вот в прохладную воду лезть - трусила. Взрослые не столько восторгались моим исполнением, как забавлялись репертуаром маленькой артистки.  Коронным номером был абсолютный хит того времени "Называют меня некрасивою" И. Григорьева и М. Козырева, которой меня научила дочь моей крестной Валентины Кучеренко - Эмилия. Я была очень мала и хороша, чтобы петь такие песни. На свой небольшой гонорар я купила игрушку-марионетку и прекрасно иллюстрированную книгу стихов французских поэтов, которые я помню по сей день. Любовь к поэзии зарождалась тогда.
  По возвращении в Шахты, в детсад меня обратно не приняли, а в школу не записали из-за малого роста и "нехватки" месяцев до семи лет. Я перекантовалась год  между бабушкиным и родительским домами, училась самостоятельно счету. Утром я собирала свои записи в старый портфель сестры и шла в школу. Дальше ворот не заходила, через какое-то время я возвращалась домой и делала "уроки". На следующий год, наконец-то, пошла в школу и успешно окончила два класса.

    ВОЗВРАЩЕНИЕ В РОДНЫЕ
   КРАЯ. ПОСЛЕДНИЙ АККОРД

   Летом 1962 года к нам пришла телеграмма из Свердловска. Тётя Шура сообщала, что дядя Серёжа умер. Мама с младшей сестрой Надеждой в панике сорвались в дальний путь. К счастью, дядя Серёжа был жив. Тётя Поля, жена его, не захотела терпеть в доме больного мужа, Состояние его резко ухудшилось, вот тётя Шура и решилась на отчаянный шаг. На обратном пути в Шахты во время пересадки в Москве сестры побывали в Мавзолее Владимира Ильича.
    Вернулся дядя Сережа в родные края совсем ослабленным,  больным человеком. Я увидела его через три года сильно постаревшим. Однако, уход и усиленное питание сделали свое дело. Он поправился, посвежел, к нему вернулась мужская привлекательность. Но болезнь не отпускала его до конца.
Однажды дядя Серёжа попенял родителям за то, что они не отдали меня в какой-нибудь кружок, например - танцевальный. Я всё время пританцовывала, делала гимнастические этюды,ходила на пальцах. Дядя Серёжа, взяв за жабры моего отца, отвели меня в Дом пионеров и записали, после проверки растяжки, выворотности и слуха, в хореографический кружок. Так в семье появилась своя балерина.
    Я все время была худышкой, и дядя прозвал меня Кощеем. Однажды, сидя на аллее с нашей ребетнёй, он рассказывал, что у нас на улице живет Кощей Бессмертный. Все стали допытываться - кто же это. Я боялась, чтоб он не ляпнул, кто является этим сказочным героем.
Ещё до школы, бывая у бабушки, я сшила ей подушечку для иголок, рисовала платья и юбки. Позднее, одна из моделей неожиданно вошла в моду. Я   сама поразилась. Бабушка, заметив мое пристрастие к шитью, завещала мне швейную машинку. В третьем классе, летом, я шила куклам, просила маму, которая хорошо одевалась, но сама не шила, дать мне лоскут ткани. Мама, как всегда обещала, но ничего не делала. Я решила отрезать небольшой кусочек от подола ее шелкового платья. Кусочек был настолько мал, что из него ничего не получилось бы. Платье было испорчено. Родители заметили мое вредительство и стали увещевать. Дядя Серёжа разрешил ситуацию. Кивнув на маму, он сказал:"Дай ей мою шелковую рубашку и пусть учится шить". Отец авторитетно заявил, что заберет у деда машинку. Так , с легкой руки бабушки и дяди,
я реализовала свой талант модистки, как меня называл отец, и обшивала семью, дворню и соседей, причём бесплатно. Как потом бесплатно и лечила. Позднее, скомбинировав мамино платье с её белой шелковой блузкой, я сшила себе великолепное платье, в котором была неотразима. Хотя, я была неотразима и не только в этом платье.
    Будучи заинтересованным а моем развитии, дядя подарил мне диапроектор.  В него вставлялись карточки с двумя одинаковыми кадрами. На них были виды города Ленинград. Мне такая идея понравилась. Благодаря бинокулярному рассмотрению пленок, изображение было Объемным. Я стала в своем окружении знатоком по Ленинграду, но так ни в нём, ни в Петербурге не побывала.
    Помню, как осенью 1963 года по радио сообщили об убийстве в Далласе президента США Джона Кеннеди. Дядю Серёжу расстроило это известие. Был он почти ровесником Кеннеди и считал Джона последним относительно лояльным к Советскому Союзу политиком. Дядя Серёжа опасался, чтобы международный конфликт между двумя державами не привел к применению ядерного оружия. Сидя у нас в прихожей, на добротном деревянном сундуке, дядя вдалбливал мне, десятилетней русской девочке, премудрости международной политики. 
    Глава Советского Союза Никита Сергеевич Хрущёв заявил в своих выступлениях, что  к 1980 году в СССР будет создана метериально-техническая база коммунизма с принципом распределения: каждому - по потребности,  от каждого - по способности. Дядя Серёжа с восторженным выражением глаз говорил мне:"Счастливые! Вы будете жить при коммунизме"! Я понимала, что всё будет бесплатно, но должен быть какой-то учёт. На халявный хлеб я сильно не рассчитывала. И не потому, что была таким уж "премудрым пескар;м", а больно уж не скоро по моим представлениям это должно произойти. До коммунизма дядя Серёжа не дожил. И не только он...
    Летом, за год до окончания мною школы, нам с мамой пришлось принимать гостей. В Шахты приехала дядина дочь Люба с мужем и годовалым сыном. Ей надо было подписать у отца документы на разрешение продажи дома. Люба уродилась в отца статной красавицей, преподавала физику в школе. Муж ее, Анатолий, был врачом-онкологом.
   У дяди Серёжи в это время было обострение, он лежал в больнице. Мама надрывалась, чтобы угодить свердловчанам, потчевала отборными продуктами, огромными сетками таскала с рынка абрикосы и дыни, обласканные жарким южным солнцем.
Радость дяди от встречи с дочерью и внуком расстворилась в его болезни и меркантильной цели визита родни.
Больше Люба не приезжала и не писала отцу. В школьном сочинении за  десятый класс "Как я провела лето" я написала о приезде уральских гостей. Учителю моё сочинение очень понравилось, он сказал, что написано талантливо и с чеховским юмором. А Чехов был моим любимым писателем! Но в свои литературные способности я долго не верила.
   К концу десятого класса дяденька предложил мне пари, что если я окончу школу с золотой медалью, он подарит мне сто рублей. Я выиграла пари, и дядя Серёжа дал мне деньги на покупку красивого индийского свитера, который я носила с благодарностью.
Я была уже на последнем курсе мединститута, когда дядя тяжело заболел. Он всё допытывался у меня, может ли врач по деонтологии обмануть больного и не сказать ему истинного диагноза. Я на чистом глазу, во спасении дяди, врала ему о том, что такого быть не может.
Умер мой любимый дяденька от онкологии, не дожив до 59 лет и получения мною диплома врача. Вылечить его я не успела.
   Жизнь человека, которого любили две женщины и подарили ему  две одинаковые фотокарточки, окончилась печально.
  
ЖИЗНЬ БЕЗ ГРОМКИХ ЛОЗУНГОВ
 
 Мама во время войны работала водителем трамвая, перед оккупацией вывозила раненых из школы № 10, где находился госпиталь. Управляющим трампарка незадолго до этого был легендарный Иван Тимофеевич Клименко, герой Гражданской войны, которого немцы сбросили в шурф шахты. Когда фашисты стали угонять молодежь в Германию, мама скрытно, по ночам, прошла 300 километров до хуторов, откуда они с братом были родом, и отсиделась у дядьки по отцу. За полгода итальянские фашисты не сильно заморачивались откуда появилась красивая  девушка, которую представили, как дочь хозяйки. Странно, что в маленьких хуторах молодежь не угоняли в фашистское рабство. Видно, и молодых не осталось.
   У мамы было только две записи в трудовой книжке. Почти полувековой стаж прерывался только на шесть с половиной месяцев оккупации города. Жили после войны тяжело. Мама рассказывала о своей чудесной обновке - юбке, сшитой из ткани парашюта.
   Мои родные умели жить нуждами страны, других людей, всегда были отзывчивы на просьбы о помощи. Без всяких .громких и лживых лозунгов "Никто, кроме нас" или "Сделаем счастливой жизнь наших детей в городе Шахты". Они, действительно, жили для народа, потому что и были самим народом. Я очень любила маму и дядю Сережу. Они были погодками и большую часть жизни прожили рядом. Родные всегда были для меня примером человечности, доброты, стойкости и великого терпения, порядочности, чистоты души и красоты. По большому счету, они были бессребрениками и нынешней жизни не поняли бы, хотя человек ко всему привыкает, а им в этой жизни досталось лиха. Такие люди, я считаю,  и есть соль земли.
  Мария Порохова на фото молодая и красивая. С такой военной фамилией, с фото военных лет она вошла в мою жизнь бесповоротно. В череде маминых постаревших подруг я бы ее не признала. Фамилия, скорее всего, впоследствии была изменена. Интересно, как бы сложилась их жизнь с дядей Серёжей? Может, кто-то из детей М.В.Пороховой откликнется? Хотя, давно это было!
 Как нестерпимо давно это было!

  На фото Мария Козыренко и Мария Порохова.