Восставший

"Я ринусь в бой. В пучине падшей и нечестной,
Мой враг - весь Мир. Погло'тит вплоть меня.
Но что той пляске бесконечной
Есть семя плоти бытия?

Что есть тот Бог, кому молебны посвящятя,
Кому чрез чёрствых панибратя,
Монаховых устами говоря,
Себя подносит к небу, своей душою не даря?

Мои оковы - моя слабь.
Я - семя. Сдоба правды. Веры меч.
Я - камень в море, что не поро'дит рябь -
Мое'и гычи никогда не слечь.

Мы что? Мы - боль. всех сумасбредших,
Ушедших восвояси навсегда.
В себя. И в одночасье в никуда.
Мы там, где не зачнёт своих детей и Тьма.

Ох, что Ты слышал о безумии, дружок?
О, целовал ли Клеопатру напоследок?
Вздымался ли её дыханием тревог
И нежно расстилался ядом в теле?

По что, Ты, властный голос Бога,
Средь тел своих детей так замолчал?
Неужто ли Твоя. Дорога.
Иссохла, не имея и начал?

Мои перста - листы поэтов.
Я болью грома раскатился по земле.
Но трещины моей святой вендетты
Во мне кричат младенцами в огне.

Мы не равны. Я слаб и молод.
Но ринусь в бой, в пучину ангелов слепых.
И мой, как вечность, долгий голод
Твоеи крови, уравнит Фемидовы весы."