Я блаженствовал в лодке

Я блаженствовал в лодке,
В топазовом ложе
Теченья неспешного скромной реки.

Жёлто-чёрные чётки
Ольховых серёжек -
Снов беличьей кистью по ветру мазки -

Завлекая игриво,
Слегка трепетали,
Подёрнуты дымкой зависшей пыльцы.

И, краснея стыдливо,
Призыву внимали
Соседки помельче, исполнены ци...

Красотой заворожен,
Упился б с лихвою
Природы нагим естеством я взахлёб.

Только был я стреножен
Стальной бечевою
Безумства стеклянно-бетонных утроб.

Возвратился я в город,
В объятия смога,
И полой по сути своей суеты,

Да за поднятый ворот,
За выспренность слога,
В приют угасающей взрослой мечты.

Чтоб гоняться по кругу
За призрачным счастьем,
В запарке на тень наступая свою.

Чтоб не верить друг другу
И рваться на части
В надежде дурной отоспаться в раю.

Где, как прежде, всецело...
От норм - ни на йоту...
Тоской безысходной сдавило виски.

И мне всё надоело,
Раз в сотый по счёту,
И в клочья тоски разорвались тиски.

И я проклял те гонки,
Дань самоконтролю,
Послал обнажённые в спорах клыки -

И я снова в лодчонке
Отдался на волю
Теченья неспешного скромной реки.

И плакучие ивы
Струились слезами -
Листвы серебристо-зелёным дождём.

Нарочито пугливы,
Дрожали ветвями,
Впуская незванца в уютный свой дом.

А в дому привечая
С хозяйским радушьем
И вкрадчиво, нежно на ухо шепча:

Разве жизнь городская
С её  безвоздушьем
Достойна водицы глотка из ключа?

В солнцепёк обещали
Избавить от зноя,
Заботливо сенью своею накрыв...

...В полумрака вуали 
Уплыл к ним спиной я,
Не в силах терпеть обаяние ив.

Я в лодчонке-скорлупке
Внезапно табанил
В виду изумрудом укрытой горы:

В можжевеловой шубке
Скалистые грани -
Не слишком тепло ль для весенней поры?

А на самой вершине -
Кудесницы-ели
Свободного клёша девичий наряд.

Вот к какой бы картине,
Какой акварели
Прикован столь долго остался мой взгляд?

Красотой заворожен,
Предался я бою
За право дивиться, пока не ослеп.

Только был я ничтожен
В сраженьи с собою...
И снова вернулся в прижизненный склеп.