Диксон

На самой кромке веданной вселенной,
Разрубленный проливом серых вод,
Вцепился в тундру с волей вдохновенной
Поселок, редкий для таких широт.

Ветра на голых скалах высекали
Лихие песни трещинами рун,
И на торосах кованых играли
Под дикий визг срывающихся струн.

Ветра, исконно-древние владыки
Простуженных, хрипящих берегов,
Что оглашали только чаек крики,
Не ждали появления портов.

Но человек, гонимый странной жаждой,
Махнув рукой на вьюгу и мороз,
Искал удачу всюду и однажды
Свой огонёк до этих мест донёс.

Прижались к камню низкие постройки.
В оконцах затеплился желтый свет.
И человек, отчаянный и стойкий,
Встречал раз в год арктический рассвет.

Он жил совсем отрезанный от мира.
Да нет, не жил… Боролся каждый день…
И только в треске радиоэфира
Он словом пробивал ночную тень.

Прямому и упёртому до скрипа,
Ему не раз крутили у виска.
Зачем ты здесь, ведь вся земля открыта?
Зачем тебе полярная тоска?

В ответ, привычно взгляд стальной сощурив,
Он говорил про небо и про снег…
И оставался, плечи чуть ссутулив,
У мерзлых вод поселок-человек.

И лишь буран  - его соперник вечный,
Что ежечасно с ног его сбивал
И леденил в потуге бесконечной,
Лишь он один беднягу понимал.

Да море, просыпавшееся летом,
На краткий миг раздвинув веки-льды,
Его дарило искренним ответом
Суровой, неизбывной красоты.

А он тихонько радовался людям,
Что зажигали свет в его домах,
Гордился ими, по холодным будням
Спешащими в заботах и трудах…

Однако вдруг, как будто поломалось
Под злобным вихрем белое крыло.
Все меньше человека оставалось…
Все больше - растворилось и ушло…

Почти мгновенно, в считанные годы
Так много про него смогли забыть.
Пустые окна стонут от свободы...
И даже стекла некому разбить.

А Диксон жив, хоть не настолько шумный,
Как был когда-то в сутолоке дней.
Пусть за стеной пурги наш мир безумный
Беснуется… Он ждёт своих людей.

Спокойный он стоит у врат открытых,
Где Арктика мечтой зовёт его…
И старый Север среди звёзд умытых
Хранит в объятьях сына своего…