Когда я вышел из ада в девятнадцатый век

Когда я вышел из ада в девятнадцатый век,
Лежала луна серебряной помадой на чёрной траве,
Особняк изгибал фронтона мраморную бровь -
Седой священник утомлённо твердил про добро
В церкви - прихожане его прилежно слушали -
Красовались, как младенцы погремушками - невинными душами -
И лица их были как сырые прокисшие простыни -
И всё им казалось в этом мире так ясно и просто -
Всё разграфлено - всё положено по полкам -
Ягнятам положено плодиться и прятаться от волка -
Под церковной скамьёй, в седых волосах ладана -
А не смотреться в трюмо, куда заглядывают гости из ада -
Такие, как я - в чёрное с лиловым окантованы -
Чьи ногти изъясняются с мрамором певучими канцонами -
Чья шелестящая луна на шляпе оперением
Овевает - пришедшего из сна ангельского демона -
Я был изощрённым - я явился  на мессу незамеченным -
И никто не понял даже, мужчина я или женщина -
Я и сам не понимаю - порой - то, а порой - иное - даже
Отпрыском Гермеса с Афродитой я был однажды -
В набедренной повязке, с солнцами в каждом зрачке моём -
Я воплощал все тайные сказки демонов,
Что написаны в книгах, которые хранятся в подвалах,
Где рядовые черти вовсе не бывают -
А я не рядовой, разумеется -  во мне всё изрядно -
Из ряда вон - как и надо, как и пристало ада
Отпрыску - с кудрями ядовитыми и выжженной улыбкой -
Укравшего с икон святых полуденные лики -
И заменившего их своей полночью сапфировой,
И проникшего в церковные двери кошачьими играми -
По проходам бельевых верёвок с серыми лицами -
Я прошёл танцором - и они переставали молиться -
И кто-то видел юного архангела с волной гиацинтовых
Локонов - пришедшего в ответ на его молитвы -
С нимбом - алой шляпой вообще-то - на челе горделивом -
И мои эполеты казались сразу двумя нимбами -
На плечах - забавно, конечно, но что же взять с них -
С этих прихожан, которые лобзают распятье
И сухостью пальцев чётки мусолят час за часом -
Что мне им дать, кроме обезьяньей гримасы
На ангельском лике - кто там обезьяна бога?
Под ногами моими пламенела ковровая дорога,
Сапоги стучали, вбивая гвоздей россыпи
В души, которые устроены слишком просто -
А другие видели иное - леди в чёрном турнюре -
Кто-то замирал, кто-то глаза зажмурил -
И жались к матерям пучеглазые набожные дети -
Ощущая аромат духов этой леди смерти,
У которой в глазах белки - лепестками жасмина
Белели, а губы углями из адского камина
Раскрывались - и по ним скользило улыбки жало -
А кумушки испитые детей и псалтыри прижимали
К суровым робам - кресты с пальцев сыпались -
Они ощущали, что рядом - нечистая сила,
Проникшая в церковь - вопреки всей их вере близорукой -
Из иного века - ледяная лунная кукла -
Из иного времени - из иного мира и пространства -
Огненного демона взгляд - на нищенском убранстве
Церкви задержался - и заскользил по лицам -
Молчали прихожане - кто-то пытался молиться
Беззвучно - священник отступал в аналойное лоно -
Кто-то с креста смотрел на меня утомлённо -
На алтаре бархат гладил ветер моих вздохов -
И шептали об аде волны фиолетового шёлка
На моём турнюре - на моём плаще аристократа -
Под глазами моими наползал на алтарь чёрный бархат,
И ветер волчьей пастью щёлкал у входа -
И тонкие пясти мои цвета снега и мёда -
Янтарная смуглость и белизна королевская  -
И лик ангела, скользнувшего с какой-то потемневшей фрески -
Царили в полумрачной тишине, а губы извивались -
И в церковном вине распускался бутоном алым
Новый закат - новое моё упование -
Где-то ждал меня ад - и белые лилии в ванне,
Сдобренной сливками пены и золотом крови -
Чем я хуже, господа, сиятельной графини Батори?
Моя шляпа на черноте волос полыхала -
И чёрный терновник взгляда оплетал грехами
Всю паству, которая стояла - и глазам то ли верила -
То ли нет - и ветер мерно поскрипывал дверью -
Точно маятником - в гулкой тишине - когда дом весь дремлет -
Вот тогда-то просыпается смерть - и приходит демон -
Что в церковь, что в альков - что к ребёнку в кукольном царстве -
И вытягивает кровь - и шепчет, предлагая расстаться
С душой - отдать её - и не упрямиться так наивно -
Всё равно священник всё лжёт, всё равно всё выдумано
Про небо и рай - всё равно - отдай свою игрушку -
Есть другая игра - я расскажу тебе - послушай -
Есть другие миры  - там все принцессы и принцы -
И там сметены, разорваны библейские страницы -
Растащило вороньё - буквы - и нет заветов -
И озарено всё чёрного солнца светом -
И луны серебром, стекающим по лицам безупречным -
Что такое добро - перед лицом всей вечности?
Всего лишь суета, слово неудачно сочинённое -
Склюют его со рта навеки дрессированные вороны -
И ты забудешь всё, чему тебя учили священники -
Бог тебя не спасёт - но протянут чёрные демоны
Белую руку - как она нежна - ты чувствуешь -
Выплетает луна - сеть - и окутывает душу -
Точно невесту - душа войдёт в храм подземный -
И женихом буду я, твой собственный демон -
У нас, нечистых, тоже есть свои принципы -
Если получаешь душу - то если не жениться,
То хотя бы соблюсти с ней чёрный ритуал положено -
В храме - или в театре - демоны в ложах
Восседают и наблюдают, как душа соблазнённая
Вступает в лунном оперении в чёрное лоно -
И глаза крестами-кострами разгораются, голодные -
Рукоплещут алыми перчатками демоны-лорды -
Мы бросаем в воздух веера и шляпы с перьями  -
Это наша любимая игра - на то мы и демоны -
И творим своё зло - допустим, примем этот термин -
Посылая сладчайший зов сквозь пространство и время -
Проникая - как я - в храмы и спальни - и в грёзы -
И смертные сдаются - скорее рано, чем поздно -
И персики душистые в ладони уступчиво катятся -
И мы ставим на плод сей души - печать проклятия -
Пентаграмму - или штрих-код - зависит от века,
В котором удалось изъять сей плод из человека -
Девятнадцатый век один из моих любимых -
Я носил тогда изысканное длинное имя -
С раскатистым английским «эр» и титулом плюмажным -
Изяществом моих манер восхищались даже
В Букингемском дворце - куда я входил то лордом,
То леди - и я срывал зачарованный плод мой,
И оставался порой к непременному чаю -
И только портреты на стенах порой замечали -
Что я не пью - лишь касаюсь губами фарфора -
И вздыхал мой извечный путь алой лентой ковровой
Под рокотом туфли, отбивающей ритм незаметно -
Простите господа, но другие дела и смерти
Ждут меня - алые взмахи дирижёрской палочки -
Улыбка на лице - на руке рубины и опалы,
На глазах - ресниц вуали, сплетённые из сумрака -
И белая плоть надгробной изысканной скульптуры -
Ангела, крылья уронившего над мертвой невинностью -
Над той, что не могла греховность сего мира вынести -
И душа её, конечно, в мире намного лучшем -
Вот это, кстати, правда - все изъятые души,
Которые находятся в распоряжении демонов,
Не жалуются ни на что - особенно юные девы -
Опочившие до свадьбы - демоны им кажутся героями
Лорда Байрона - и они горды и довольны,
Бродя по городу в аду в образах Офелий -
Или зачахших романтично дам с камелиями -
И слёзы их сладки им самим, и тоска пьянит их -
А родные наивно возносят к небу молитвы -
Пологая, что там их овечки - что же, пусть их  -
Пощадим их возвышенные принципы и чувства -
И не скажем, что небо давным-давно опустело -
Только бродят несколько потерянных ангелов в белом -
Полуслепых, в очках и с пыльными блокнотами -
Они молчат и всё ждут или ищут кого-то
И иногда сочиняют проповеди долгие -
О любви и милосердии, об истине и чувстве долга -
О чём-то ещё - сводит скулы от суки, простите -
И нет уже давно в их райском саду посетителей -
Плющ мёртвыми шкурами липнет к садовым решёткам
И смотрят скульптуры ангелов глазами мёртвыми
В пустоту и пыль - и солнце серым подёрнуто -
И выстлано всё рассыпающимся в прах дёрном,
И по райскому саду бредёт угасающий ветер -
А в городе ада жизни возгораются из смерти,
Чёрные цветы расцветают на ладонях и в глазницах,
Мы - не святые, мы чёрные дьявольские принцы -
И приглашаем души в огонь маскарада,
Который вечно пылает на площади ада
В городе ада - адрес легко запомнить -
Приходите, приносите души - прямо сегодня -
Девятнадцатый век, двадцатый, или двадцать первый -
Ничего не меняется, только юные девы
На улицах адского города подвели чёрной тушью
Свои мертвенно-белые томные души -
И я этой моде тоже следую порою -
Мажу глаза - мраком, а губы кровью -
Завиваю волосы, расправляю скелетные плечи -
И вновь отправляюсь искушать души человечьи -
Ещё остались церкви - где молятся кому-то -
И я появлюсь там - скоро - через минуту -
Вот только подкрашу глаз горящие пропасти -
О, я знаю вас, не бойтесь, не беспокойтесь -
Я вас найду, я приду, и вы не отвертитесь -
Вас ждут в аду, на празднике зла и смерти.