Компьютер во Дворце Бракосочетания

Сегодня дням волнения в Приморске наступил конец.
Случилось то, чего так долго ждали:
Открылся Бракосочетания Дворец —
Дом счастья, радости, сомнений и печали.
В нём всё дышало торжеством,
В нём даже воздух смешан был с цветочным ароматом.
Пол был покрыт узорчатым ковром
С изображением русалок с похотливым взглядом.
Чтобы влюблённых удивить,
Здесь прошлое перемешалось с настоящим,
Чтоб помнили как следует любить:
Всё позволять себе, но лишь с движением изящным.
А в тронном зале на столе
Стоял компьютер, в даль глядящий,
При этом, как ни странно, говорящий,
Такой вот полубог, живущий на земле.
«Пройдите в тронный зал на милую беседу,—
Сказал дворецкий тем, кто прибыл во дворец.—
Входите подвое, как-будто вы идёте под венец.
Желаю счастья вам и скорую победу».
    Слуичлось так, что первым был Алёша
и Зина, „полюбившая“ его.
Обычные „влюблённые“, смотрящие на чувства косо,—
Он — „подходящий“, и она — девчонка „ничего!“.
«Садитесь. Перед тем как объявить вас мужем и женой,—
Сказал компьютер,— должен я понять, что побудило вас
принять подобное решенье.
Вы и сейчас ничьим не дорожите мненьем,
Живёте необъявленной семьёй».
«Хотим мы узаконить брак», — сказала Зина.
«Зачем? — компьютер замигал. — Живите как живёте ныне.
Чем вам не нравится гражданский брак?
Он тоже обществу не враг».
«Он неудобен тем, что существует вне закона
И в нём не действуют семейные права,—
Сказал Алёша. — я не „голова“.
И Зина тоже — белая ворона.
Да и родители ворчат,
В свою квартиру Зину не пускают,
А иногда и оскорбляют —
Нас видеть вместе не хотят».
«Я понял вас, — компьютер помолчал.— Не осуждаю,
Но и приветствовать, конечно, не могу.
Что привлекает вас друг к другу — понимаю,
Но это только пятна чёрные на выпавшем снегу.
Семейный дом у вас построен из песка,
Причём построен без цемента.
Такие здания лишь ждут удобного момента,
Чтоб развалиться от толчка.
Цементом служит тут любовь,
Такое старое затасканное слово,
Его теперь похоронила скользкая обнова —
Такое модное словечко „секс“.
Такая жизнь вам скоро надоест.
Вы о любви мне ничего не говорили,
Понять влюблённых не просили.
Вы чужаки, в вас чувства нет.
Вас ждёт развод, у вас он за спиной,
Но дело в том, что неизбежно будут дети.
Так что ж их ждёт тогда на свете?
Я не могу тут быть судьёй,
Поэтому я не могу назвать вас мужем и женой.
Брак без любви, по сути, невозможен,
Хотя по существу существовать он может,
Но это пусть решает суд, он надо мной».
     Глаза компьютера погасли, он замолк.
Сейчас войдёт другая пара —
Он остывал. Его конструкция так долго говорить не позволяла,
Но в этом был и скрытый толк.
          Открылась дверь и, щёлкнув каблуками,
Вошёл Мужчина, а за ним Она —
Полувдова, полужена
Лет тридцати, точнее — догадайтесь сами.
В компьютере зажглись глаза, но он молчал.
Он пристально разглядывал вошедших,
О чём-то думал, наконец, сказал:
«Садитесь. Вижу я, вы не из здешних.
Я буду говорить, а вы молчите.
Я буду долго, очень долго говорить,
Я буду ваши намерения судить.
Вам это не понравится, но вы терпите.
Но если после этого вы скажете „хочу!“,
Я закричу „Да здравствуют супруги!
Долой сомнений жалкие потуги!“.
И сам надолго замолчу.
         Вас познакомил интернет.
Вам шестьдесят, — компьютер посмотрел в глаза мужчины. —
Женились дважды, развелись, квартиры нет.
Косметикой скрываете морщины.
Вас губит алчность, вы скупы,
Вы мелочны, эгоистичны,
Но вы упорны и умны
И этим от других отличны.
Вы ищете жену — прислугу,
Приличную, с квартирой, средних лет,
И это всё, конечно, ваш секрет.
Поэтому готовы предложить ей вместо сердца — руку.
А вы, — компьютер перевёл на женщину зелёные глаза, —
Вы слишком, слишком одиноки.
От одиночества измучилась душа,
А вам встречаются одни людские крохи.
Вы ищете мужчину средних лет,
Вы ищете не что-нибудь, а друга,
А всем нужна послушная прислуга.
и тут вас выручает интернет,
Но он обычная реклама,
Где всё иллюзия, один мираж,
И ваш герой не рыцарь и не милый паж,
А то, чем вас пугала мама.
Но тут возможен компромисс,
Ведь как-никак, но он мужчина.
Для женщины, бесспорно, — половина,
а потому не скажешь сразу „брысь!“.
но брак тогда при чём?
Развод всегда нелёгкая задача,
Страдает гордость и при том
В душе всё это не обходится без плача».
«Неправда, я не верю вам, —
Вскричала Женщина. — Вы злая, бессердечная машина
И даже хуже — вы гильотина,
И хорошо, что я не верю безответственным словам.
Я выслушала вас, но больше не молчу
И вам напоминаю данное нам слово,
И говорю в глаза вам „я хочу!",
и если надо, повторю вам это снова.
           «Что хочет женщина, то хочет Бог»,—
Компьютер на дисплее написал.—
Я объявляю вас женой и мужем,
И больше вам никто не нужен —
Я брачный документ уже вам подписал».

Людской поток не так разнообразен,
Как кажется на первый взгляд.
Не все осознают того, чего они хотят,
Не то что я, прогресса гений.
Мой электронный мозг не видит, а предвидит,
Поэтому меня, как ни старайся, невозможно обмануть.
Ошибок в рассуждениях людей он не прощает,
Не говорит „ну, ладно, так и быть!“.
    Компьютер по привычке рассуждал,
Когда дверь зала тихо отворилась,
Так, словно молча извинилась,
И случай вновь ему загадку загадал.
     Вошла она — певица ресторана,
Искательница счастья, развлечений и вина,
Талантлива, красива и умна,
И с ней приблудный фантазёр, в душе которого не заживала рана.
      Компьютер мельком оглядел девицу,
Потом уставился на спутника её,
Разглядывал внимательно его лицо,
Потом сказал: «Садитесь, слушайте, я расскажу одну вам небылицу.
    Когда в полене застревает кол,
    Его другим колом высвобождают,
    Но с сердцем так не поступают,
    От этого в нём не стихает боль.
Другой любовью сердце не унять,
Себя другой любовью не обманешь,
Другое сердце только ранишь.
Поверьте мне, компьютер не умеет лгать.
    Однажды некий фантазёр
Влюбился в девушку, ему так показалось.
Она в ответ ему лишь улыбалась,
Её смешил подобный вздор.
Тогда влюблённый фантазёр
Решил подобное лечить подобным —
Когда-то этот вздор был очень модным —
И этим отомстить за незаслуженный позор.
Поэтому другую девушку он взял и полюбил,
Но это так ему казалось.
Не он — она его с успехом добивалась,
А он себя... влюблённым возомнил.
Что требовалось ей? По сути пустяки —
Ей требовалась ведомость о браке,
Как белке хвост или клыки собаке.
Поэтому всё скверное здесь было кстати: посулы, ложь и даже кулаки.
Всё это присказка, но на неё мы можем иначе взглянуть,—
Компьютер замолчал, потом заговорил, но строго.—
Вся ваша выдумка бездарна и убога,
Вы вздумали меня, компьютер, обмануть?
Не вижу я любви, я вижу цель и средство:
Жених желает тут кому-то отомстить,
Он чьё-то самолюбие стремится уязвить,
Он до сих пор не выбрался из детства.
     А вы что ищете, свидетельство о браке? —
Компьютер перевёл на девушку глаза.—
Вы умная, красивая лиса,
Обычный персонаж в словесной драке.
Не вздумайте меня перехитрить,
Я ваши мысли без труда читаю
И, более того, я в память залезаю
И там всё прошлое способен воскресить.
Вот так я открываю перед вами ваши карты.
Теперь решайте сами как вам быть.
Друг друга можете простить...
Я думаю, что вы не слишком кровожадны».
   «Я — пас, свои я карты убираю, —
Сказала девушка. — Спасибо за совет.
Другого выхода здесь нет,
Я ваше предложенье принимаю».
«Спустите занавес, — добавил фантазёр,—
Считайте — это приговор».
       Февраль 2015 г.

«Вот молодцы, без приглашенья сели.
Да, старость надо уважать!
Ей надо всё всегда прощать:
Она не то, чтобы ходить, она сидит то еле-еле!».
    Глаза компьютера смеялись.
Искусственный в нём интеллект, наверно, хохотал.
Он юмор ситуации отлично понимал,
И хорошо, что электронные глаза его от смеха не слезились.
     Перед компьютером сидела старость:
Седой старик и белая Она —
На небе жизни бледная луна,
Светить которой мало уж осталось.
— Ты стар, ты слаб, ты жизнью утомлён.
К чему-нибудь ты хочешь прислониться?
Поэтому решил жениться?
Ты думаешь, что проще жить вдвоём?—
Спросил компьютер старика —
А хватит у тебя терпенья
Чужие наблюдать мученья,
И грубость не слетит случайно с языка?
У каждого из вас своя привычка,
Причём никто из вас не хочет уступать.
Так что же связывает вас: желанье помогать?
Но помните, что помощь — это жертва, а не смычка.
Старик молчал, разглядывая что-то,
Уйдя в себя, не собираясь отвечать.
— Вам, вижу, хочется молчать.
Ну, что ж, молчите, если говорить вам не охота,—
Сказал компьютер, — что ж, бывает...
— Глухонемой он, он больной,
Но с очень светлой головой.
И всё отлично понимает, —
Сказала старика подруга. —
Он был контужен на войне,
Его я вынесла из боя на спине.
С тех пор мы жить не можем друг без друга.
Он был сапёром, разминировал поля.
Он награждён крестом за доблесть и отвагу.
Он говорил мне раньше: «В землю я не лягу,
Пока не кончится война».
Была я санитаром на войне,
Я раненных из-под огня спасала.
И что я только не видала...
Такого не увидишь и во сне.
Была его я фронтовой женой,
Я вместе с ним два раза умирала,
Я тоже в госпиталь три раза попадала,
Я тоже, как и он, с разбитой головой.
Теперь пора и в землю лечь,
Но и в земле хотим лежать мы рядом.
Одним, последним, но большим парадом,
И ты нам, милый, не перечь.
— Вы всё сказали, больше и не скажешь...
За сказанное вас благодарю —
Подобные слова я словно горный воздух пью,—
И больше даже друга не уважишь.
Идите с Богом. Там, внизу,
Вас ждут необходимые вам документы,
И верьте мне, счастливые моменты
И у меня бывают, не шучу.
  Январь 2015 г.

«А это что за детский сад? —
От удивления компьютер мысленно поднял несуществующие плечи.—
Они же школьники и что хотят?
Бывают же такие дети!»
А дети — Он, за ним Она
Вошли в приёмную довольно смело. —
— Простите, господин, у нас к вам дело,—
Промолвил Он. — Она — моя жена.
Хотим мы узаконить брак,
Поэтому решили вас побеспокоить,
А заодно родительское счастье преумножить:
Мы ждём ребёнка, это не пустяк.
— Садитесь, раз вошли, — промолвил интеллект,—
Но вам я ничего хорошего не обещаю.
Вы школьники, детей я обожаю,
Но вам всего семнадцать лет.
— Ну что же, что семнадцать, любим мы друг друга,—
Промолвил Он. — В семнадцать лет любить не грех,
Тем более когда имеется успех
И радуется этому твоя подруга.
— А я так думаю, что это неосознанное вами преступленье,
Идиотизм, не менее того.
Вы, что, хотите нищим сделать сына своего,
А может дочь, несчастную с момента своего рожденья?
Кто вы? Что ждёт вас впереди?
На что надеетесь, на чудо?
А жизнь частенько поступает люто.
И что тогда? Куда идти?
Вы ставите перед собой неразрешимую задачу,
Вошли вы в лабиринт, в котором нет конца,
Нет выхода. Тут мужество не выручит бойца.
Тут всё сродни лишь горестному плачу.
Надеетесь на шаткую родительскую помощь?
Они, конечно, смогут вам помочь,
Но эти мысли вы гоните прочь.
Боюсь, что их самих терзает старческая немощь.
— Но любим мы друг друга, вот и всё, —
Она в отчаянии руки заломила.—
Нас разделить сумеет лишь могила.
Что я сказать могу ещё?!
Прекрасное желание, — компьютер помолчал.—
Я тоже многое желаю,
Но я возможности свои соизмеряю,
С чем я в действительности стал.
Скажите, кто вас дома ждёт?
И ждёт ли, или вы без спроса,
Как два влюблённых альбатроса,
Пустились в даль, которая зовёт.
Благословляют ли родители ваш произвол,
Согласны ли помочь вам в трудную минуту:
Не затевать родительскую смуту,
А предложить свой кров и стол?
— Родителей у нас, представьте, нет,
Мы из детдома, мы — сироты.
Как говорится — из „пехоты“,—
Он сник и сразу постарел на много лет.—
Квартиру дали нам и помогли с работой,
А к трудностям и непогоде нам не привыкать.
Поэтому нас некому благословлять,
Мы дружим с жизнью одинокой.
И в зале наступила тишина.
Молчали все, компьютер тоже.
И это было на него совсем уж не похоже.
Потом он вдруг заговорил, как бы проснувшись ото сна.
— Тогда я вас благословляю!
И помните, теперь у вас есть Я:
Мои финансы, ум, возможности и связи.
Я выполняю бизнеса заказы
И криминал меня боится больше чем огня.
Мой труд оплачивается щедрою рукой,
Поэтому пусть это вас не удивляет,
А мне... мне это помогает
Машиной быть, но с человеческой душой.
Спасибо вам за всё, за такт, за вежливость и за терпенье.
Примите от меня моё благословенье
И помните, я вас не покидаю.
На свадьбу я дарю вам миллион,
На ваши имена счета открыты в банке.
Внизу вас ждут подписанные мною бланки.
Идите с Богом и примите мой поклон.
    Компьютер говорил с сочувствием, не громко,
Как человек с большой и ласковой душой.
Кто знает, может быть и не одной,
Но в голосе его скользила волевая нотка.
          Март 2015 г.

Они вошли бесшумно и несмело.
Вошли и встали, словно у огня.
Она — фабричная швея,
А он — вот тут-то всё и было дело...
— Ну, что стоите? Раз вошли...
Садитесь уж...
Ко мне заходят и без стука.
Я рад, что вы пришли. Без вас тут скука...
    Глаза компьютера впились в вошедшего мужчину.
Глаз покраснел и сделался каким-то злым,
Стал неприветливо чужим,
Как будто бы смотрел на скверную картину.
— Давно из заключения?..
— Полгода.
— Шесть месяцев не малый срок.
— Работу я найти не смог...
— Всему виной прескверная погода,
А дома и уютно и тепло.
Жена работает в две смены
И сдуру ждёт какой-то перемены,
Всё ждёт, хотя ей тяжело.
     Слова компьютера, как огненные искры,
Жгли самолюбие и вызывали злость.
В нём будто что-то порвалось
И ненависть рекою полилась в открывшиеся дыры.
— Всё взвешено, продумано и учтено:
Её неопытность и то, что женщины влюбляются ушами,
Не как обычно, не глазами,
И этим часто пользуется дно.
У вас на зонах есть отличные учителя,
Которые подобной мудрости охотно обучают,
Как в письмах лгать, когда тебя во лжи подозревают,
Как бессердечно отнеслась к вам русская земля.
Сейчас вас кормят, вы почетный „квартирант“,
И более того, к услугам даже ваша половина,
А вы такой приветливый мужчина —
Для недалёкой женщины не человек, а клад.
К чему работать, крыша не течёт,
Бесплатно кормят, одевают,
Любить до гроба обещают,
На ужин подают оладьи и компот.
— Я тут ни в чем не виноват —
Нас после лагерей никто не принимает...
А отбыл срок, ну что ж, бывает...
Не каждый перед Богом свят.
— А почему на стройки не идут?
Там тяжело? Зато там платят...
И за работу даже хвалят,
И премиальные дают.
Молчишь? Работать не хотят.
Себя умней других считают:
Одни пусть в зонах срок мотают,
Другие от болезней подыхают,
Они же будут отдыхать.
Поэтому и жен с квартирой ищут,
Чтоб пауком в квартире жить
И заставлять себя любить.
И девушки, по глупости, к таким мерзавцам липнут.
— Вам хорошо так рассуждать...
Для вас мы, бывшие, — чужие,
Уже отпетые, плохие.
В нас можно камни лишь кидать.
— А вы исправились? Так докажите,
Что вам теперь возможно доверять,
Что вы не повернёте вспять,
Что новой жизнью дорожите.
Но доказать возможно лишь трудом,
Точнее, результатом, сделанной работы,
А не количеством и качеством зевоты
И не отложенной работой „на потом“.
— Спасибо за совет. Придём к вам через год.
А может через два, а может вовсе не вернёмся:
Без вас с трудом, но всё же обойдёмся.
Зависеть будет от того, как повезёт.
     Они ушли. Компьютер подождал,
Пока за ними не закроются большие двери зала,
Потом в компьютере чего-то зашуршало
И свет в глазу его пропал.
        Март 2015 г.

— Простите, что вошли без стука,
Но это же не театральный туалет,
А ваш рабочий кабинет.
К тому ж ходить по кабинетам... Это ж мука.
— Садитесь и терпите, мука к вам ещё придёт,—
Компьютер замигал так, словно засмеялся.—
Надеюсь я не обознался:
Вы инженер, но по призванию — поэт.
А вы,— он снова замигал, — нераспустившийся цветок.
Бутон, но стебли у него колючи
И их уколы очень жгучи.
Капризны вы, характер ваш жесток.
Я это говорю, чтоб поняли вы сразу,
Что вам друг друга следует прощать.
не требуйте того, что вам не могут дать
И не сердитесь глупому приказу.
А вы чувствительная хрупкая душа,—
Компьютер посмотрел с улыбкой на мужчину.—
Поэт, обидевшись, напоминает льдину,
А иногда колючего ежа.
    В супружеской любви бывают срывы,
Когда вы видите не тело, а скелет,
В котором ничего особенного нет,
Одни лишь недостатки, как в ветвях крапивы.
Не бойтесь этого, оно развеется как дым.
Перетерпите, не спешится
И если сможете, любите.
Мы все живём не подвигом одним,
Когда мы обручальное кольцо на палец одеваем
Тем самым мы клянёмся всё терпеть,
Чтоб только душу детскую согреть.
Вот эти подвиги мы Богу обещаем.
Вы любите друг друга, знаю я,
Поэтому я вам нотацию читаю.
И помните, я предрекаю:
Вас ждёт прекрасная семья.
— Вы гений, вы волшебник, вы колдун.
Такого мы не ожидали,
Мы словно в сказке побывали,
А вы... вы сказочный вещун.
    Нераспустившийся бутон, а иначе, вошедшая полужена
Была в восторге от услышанного в зале.
Такого многие в казенных залах не слыхали,
И в их числе была Она.
— Так хочется мне вас поцеловать,
А вы... нет-нет, вы не машина,
Вы человечества вершина,
То, что немыслимо понять.
Отчасти вы правы, — компьютер рассмеялся,—
Я поразительно умён,
И этим человек бывает просто поражён,
Что и мешает всем в причинах разобраться.
— А я не гений, я обычный инженер,
Но для меня талант ваш не загадка:
Вы электронный интеллект, но высшего порядка —
Возможности науки и желания пример.
Вошедший инженер — пока ещё жених —
Компьютеру приятно улыбнулся. —
Ваш мозг дороже чем алмаз, в хранилище укрылся.
Он слишком дорог — гениальности успех.
В нём скрыты данные о всех о нас,
Живущих в городе: кто мы, чем занимаемся и чем мы дышим,
К чему глухи и что мы слышим,
Причём всё это лишь для вас.
А дальше... дальше шахматные игры,
Где люди — пешки, люди — короли,
А мы, сидящие здесь, в этих играх бильярдные шары,
А вы — в единственном числе третейские арбитры.
Теория возможностей работает на вас:
Учитывает наши возраженья,
Вам помогает выносить решенья,
Она не зритель, а ведущий класс.
Да, вы часть мозга, вынесенного к нам наружу,
Как наши, например, глаза.
Вы есть судья, железная коса,
Которая и судит наши души.
— Вы умница, вы гениальны!
Я рад, что есть ещё умы,
И в их числе, конечно, вы, —
Вскричал компьютер, — есть ещё таланты.
Идите вниз, внизу вас ждут.
Получите там ордер на квартиру.
Такие нам нужны, не только нам, а миру,
Квартира же — подарок вам за труд.
         Март 2015 г.