Рассказы изнутри

Ася ДАТНОВА, 15 лет
Что мне делать? Как выплеснуть все на бумагу? Я — сосуд. Меня переполняет хмельным искристым светом. Шампанское, шампанское! Это нежность. Как выразить ее? Что делать? Господи, пусть эту нежность пьет вечно трезвый.
Я — как шелест шагов. Я — как тонкая хрупкая сосулька: пригреют — я растаю. Я, как молоденькая рябинка ночью, — тяну к луне неподвижные руки-ветки. Красивы красные ягоды, сладки только под ледяной корочкой. Запомни это! Капли крови хороши на снегу.
Содранная кожа. Вздувшиеся жилы. По ним течет, светится прозрачно-янтарная жидкость, переливается с тихим журчанием. Сердце — наполняется, мозг — наполняется, наливается соком, смолистым соком, красиво желтым на свет.
Ничего не надо. Ноги по колено в сочной, нежной траве. Тихий ветерок. Я на холме. Далеко-далеко — полоска заката. Никого нет. На плечо села бабочка. Я чувствую тепло. Хорошо! И никто мне не нужен, кроме ярко-рыжей пушистой белки...
Я - сосна.
Ух ты! Новогодняя елка. Вот это иней! Хорошо...
Мой шарик разбился. Какие осколки! В них отражается мир. Мой. Хорошее слово. А это — чей? Какой красивый... А почему ты — не мой? Жаль. Ты мне нравишься больше.
Ой, колется! Какая злобная... Ну хорошо, я не трону шарик. Пускай он предназначен не мне, зато в нем отражается мое лицо. Ой! И в этом! Сколько меня... Сколько разных меня висит на елке! Вот я уйду — и все равно останусь здесь. И я буду твоим шариком. Пока не разобьюсь, упав на грязный пол... Но и разобьюсь, пода¬рив миру короткий звенящий всхлип. Он будет лететь, лететь к звездам... А в моих разноцветных осколках будет отражаться перевернутая белая-белая луна.
Какой еще участи мне нужно?
Пульсируют слова, Вместо крови. Это — мое дыхание. Это — моя жизнь. Я пишу — кровью. Вскрыть вены для того, чтобы написать последнее слово — “луна”. Пусть кровь стекает свободней. Она уходит, ее пьет песок. Трудно напоить кровью пустыню. Теперь я знаю это. Ну и пусть! Прекрасная мечта. Как я люблю прекрасные мечты! Кровь эта — моя. Ее уже не отнять. Она просачивается сквозь землю. Она попадает в глубинные реки. Она прольется когда-нибудь теплым дождём. Как далеко это все от меня... Теперь для меня существует только песок. И крупинки вечности пересыпаю из руки в руку.
На кухне тихо, темно. За окном падает пушистый белый снег. Беззвучно, беззвучно... Ой! Телефонный звонок. Стукнуло сердце, рванулось, забилось часто-ча- сто — сейчас проломит ребра, упадет... Алё, алё! В трубке — тихо. Слава Богу, что это не ты, — я чуть не умерла. Спасибо, что не позвонил.
Сыпучая песчаная пустыня. Голубое небо. Какое яркое солнце! Что за черная точка вдалеке? Это...ты? Нет, нет, нет... Да. Это ты. Ты смеешься? Как ты улыбнулся! Нет, я не плачу, это вода... Пойдет дождь... какое яркое солнце! Ты счастлив... Как хорошо! Протянул руку, и вот на твоей ладони солнце, яркое, яркое, красное. Как спелое яблоко. О, я знала, что ты — всесилен! Солнце само упало тебе в ладонь! Ты... Ты протягиваешь его — мне? Я тяну, тяну руки, пусть я загорюсь, умру от солнца, которое подарил мне ты! Оно у меня! Это дар, дар, это искусство. Новое, новое... Уходишь? Я буду смотреть тебе вслед, пока песок не заметет следы. Живи. Я сохраняю солнце. Мое солнце. Люди, мне подарили звезду!
Где вы, дети, ау! Головы посыпаны пеплом, белым, белым пеплом снега... Люди! Перебегают улицы, спе¬шат в подворотни, пьют горькую... Люди! Едут в троллейбусах с работы, едут тихим вечером, везут большие сумки. Куда им столько? Я не понимаю их, этого языка, этих жестов... Я сумасшедшая. Шатаюсь, спотыкаюсь, иду по улице. Дом. Еще дом. Я чужая. Меня шатает, меня трясет. Бред, это бред больного воображения... Нет, это есть. Я вижу тебя. Все лица пусты. Ты — есть. Да. Твое лицо. Да. Я больна.
Как мало времени! Где ты? Я не вижу тебя, не вижу тебя! Где ты? Не могу больше бежать, я сейчас упаду, упаду на холодный камень! Где ты? Какое чистоенебо. Уберите дома, они загородили мне чистое небо! Спасибо... Ну вот. Слава Богу. Я тебя вижу. Ты — солнце.
Холод. Яркий, белый свет. Это — станция. Какой холодный камень! Прислониться. Я жду. Люди туда- сюда. Смотрят и отшатываются.
Привет. Не слышу ничего. Я часто думаю о своем во время разговора... Привычка плохая. Что это я говорю? A-а... Чушь какая-то, как всегда. Зачем я говорю? Я хочу молчать. Язык только — не остановить...
Вечер, темно, скрипит снег. Как хорошо оставлять на снегу следы! Деревья впиваются в небо острыми ветками. Подъезд. Здесь тепло. Какая пыльная батарея! Люблю окна. Вожу пальцем по стеклу. А вон вдалеке моя школа. Как хорошо! Я не в ней! Я счастлива, счастлива! Капают, тают тихо, как сосулька в руке, зимние дни!
Идти, идти по хрустящему, как крахмальная простыня, белому снегу. Сиреневые, синие, черные тени. Здесь нет меня. На меня давит город. Какие большие дома! Меня среди них не видно. Они как глыбы. Смотрят горящими волчьими глазами из темноты. Прочь, прочь... Опять я не там, где надо, опять я чувствую — чужая. Куда пойти? Бред.
Метро. Тусклый свет. Люди, много людей. Тебя рядом нет... Пусто. Ноги, одетые в яркую обувь. Их много, много, они ведут свою жизнь... Кружатся, сидят, танцуют, наступают друг на друга. А вот и угол, где я могу успокоиться. Грязный пол и хлопающие двери. Миг — и опять в темноту. Белые пятна фонарей. Расплывающиеся лица. Зачем они мне? Мы чужие. Каждый человек здесь один. В оболочке, мешающей проникновению в его мирок, суженный до размеров Вселенной... Не трогайте меня, не трогайте, я волчонок!
А вот два проникающих взгляда. Это любовь. Бедные! А вот заблеванный пол, холодная кожа скамейки, болят глаза от яркого металла... Нет! Уйти, уйти, убежать! Я не здесь. Я не чувствую себя. Где я? Голубая стрела уходит прочь. Не плачь, все прошло. Это — ночь...
Тик-так, тик-так... Уплывает вечность. Я не замечаю течения времени. Никого нет, больше никого нет! Тик-так... Яркая лампочка, кухня, красная скатерть. Я. Часы. Железная вешалка, стул, бумага и ручка. Что еще нужно человеку для счастья?
Тик-так...