Вены кукол наполнены ложью

Вены кукол наполнены ложью –
Жжёный сахар – и бирюзово
Освещают глаза их ложе
В белопенной тени алькова.
На девичьей кушетки – бусы
Переброшены через шею
Глупой куклы – и сны проснуться
Не желают и не умеют –
В полумраке – жасмин постели –
Всё пастельно и эпохально –
Дух эпохи – и асфодели –
Лица кукол – в тени рояля –
И дробится бабочкой мёртвой
Ропот слов – о дверцу буфета –
Локон куклы завит, намотан
На слова бродяги-поэта,
Чей затрёпанный старый томик
Упадёт на ковёр – и никнет –
В этом старом застывшем доме
Живы только стихи и книги –
И стеклянные куклы тоже –
Пудра времени гладит лица –
И никто до конца не может
Пробудиться – поднять ресницы –
Куклы меркнут в витринном замке
Шкаф скрипит граммофоном глухо,
И печатают сны на лаке
Своей памяти – чьи-то куклы –
Чьи-то, чьи-то – давно забыли
И хозяев, и сожаленья –
И танцуют в вуали пыли
На полу – лиловые тени,
И сирень за окном клубится,
Обещая весну и лето –
Только не приподнять ресницы
Этим куклам в шкафу запретном,
В этом доме на полустанке,
Где сбывается сон какой-то –
И в затерянном старом замке
Куклы мёртвые ждут покоя –
И находят – или не ропщут –
И перчатки туманом гладят –
Оплетают ресницы-рощи
Их очей голубые глади,
Их озёра – белеют лица
Под зрачками – под сетью трещин –
Этим куклам всё время снится,
Что они – всего только вещи –
И поставлены, и забыты
В старом доме и мире старом –
И лепечут уста молитвы,
Призывая прогнать кошмары
Тех ушедших – хозяев – или
Не хозяев – богов, быть может –
Тех, что кукол давно забыли
В этом доме, забитом ложью
В этом доме покрытом пылью,
В этом мире который вянет –
Может – не были, может – были,
Но растаяли, как в тумане,
Но ушли – далеко – куда-то –
И уже не вернутся – поздно –
И сочится алая вата
Из поломанной куклы – оземь.