Великому Бунину. Беатриче. Лаура
возлюбленному своему, о, прекраснейшая из лучей Солнца!
В лето господне тысяча триста двадцать седьмое
синьор Франческо прибыл в город Авиньон в Провансе в то время лихое –
в числе многих прочих, что раньше сидели за одним столом,
последовавшие в изгнание за святейшим престолом.
Через год же после того случилось однажды поутру,
что он встретил на пути своей юной жизни – донну Лауру
и полюбил Её великой любовью – любовью Её кумира,
приобщившей Её к лику Беатриче и славнейших женщин мира.
В тот год, в шестой день месяца апреля
слушал он утреннюю службу в церкви Сэн-Клэр, в Авиньоне, среди многих слушающих;
и вот, когда, отстояв службу, вышел он из церкви на площадь, глядя на других выходящих,
то увидел донну Лауру, дочь рыцаря Одибера, юную супругу синьора Уго, но синьора лик в тот раз
не удержался в памяти потомства – достойный, но обычный образ.
Он увидел Её в ту минуту, когда Она показалась в церковном портале в первый раз.
Та весна была в его жизни двадцать третьей, в Её – двадцатой.
И если обладал он всей красотой,
присущей юным летам, пылкому сердцу и благородству крови,
то Её юная прелесть могла почитаться небесной. Блаженны видевшие Её! –Изумителен лик, брови!
Она шла, опустив свои чёрные, как эбен, ресницы; Её прекрасные глаза заслоняли веки,
когда же подняла их, солнечный взор Её поразил его навеки.
На страницах Вергилия, своей любимейшей книги, с которой он никогда не расставался,
которая лежала у его изголовья, он, в старости, пишет о той, которой, как богиней, любовался:
"Лаура, славная собственными добродетелями и воспетая мною,
впервые предстала моим глазам в мою раннюю пору, в лето господне тысяча триста двадцать седьмое,
в шестой день месяца апреля, в Авиньоне; и в том же Авиньоне в том же месяце апреле, в тот же шестой день,
в тот же первый час, лето же тысяча триста сорок восьмое, угас чистый свет Её жизни." Настала тень.
Двадцать один год он славил земной образ Лауры – богине подобный;
ещё четверть века – её образ загробный.
––––
Великому Бунину. Прекраснейшая Солнца. (Отрывок).
Воспомним, что сказала Она, прекраснейшая Солнца, возлюбленному своему...
-- В лето господне тысяча триста двадцать седьмое синьор Франческо прибыл в город Авиньон в Провансе, в числе многих прочих, последовавших в изгнание за святейшим престолом. Через год же после того случилось, что он встретил на пути своей юной жизни донну Лауру и полюбил Ее великой любовью, приобщившей Ее к лику Беатриче и славнейших женщин мира.
В тот год, в шестой день месяца апреля... слушал он утреннюю службу в церкви Сэн-Клэр, в Авиньоне; и вот, когда, отстояв службу, вышел из церкви на площадь, глядя на других выходящих, то увидел донну Лауру, дочь рыцаря Одибера, юную супругу синьора Уго, коего достойный, но обычный образ не удержался в памяти потомства. Он увидел ее в ту минуту, когда она показалась в церковном портале.
-- Та весна была в его жизни двадцать третьей, в Ее -- двадцатой. И если обладал он всей красотой, присущей юным летам, пылкому сердцу и благородству крови, то Ее юная прелесть могла почитаться небесной. Блаженны видевшие Ее при жизни! Она шла, опустив свои черные, как эбен, ресницы; когда же подняла их, солнечный взор Ее поразил его навеки.
Шестой день того апреля был сумрачный, дождливый, один из тех, каких всегда бывает немало ранней весной в Авиньоне, было и в то время, которое называется теперь древним и в котором все кажется прекрасным: и весеннее ненастье, и старый каменный город, потемневшим под дождями, все его стены.
На страницах Вергилия, своей любимейшей книги, с которой он никогда не расставался, которая лежала у его изголовья, он, в старости, пишет:
- Лаура, славная собственными добродетелями и воспетая мною, впервые предстала моим глазам в мою раннюю пору, в лето господне тысяча триста двадцать седьмое, в шестой день месяца апреля, в Авиньоне; и в том же Авиньоне в том же месяце апреле, в тот же шестой день, в тот же первый час, лето же тысяча триста сорок восьмое, угас чистый свет Ее жизни.
Свидетельство о публикации №115090109249