пц 7. Бродячие актёры

I. БАЛАГАН

Ты думал Коломбине всё равно –
Что плач Пьеро, что хохот Арлекина?
Под платьице, расшитое пестро,
Лоскутик белый прячет Коломбина.

Простой лоскут. Одна из тех заплат,
Что ждёт всегда то локоть, то колено.
Ах, как Пьеро бывает тихо рад
Касанью тонких пальцев в синих венах!..

Но всё сплелось: кудряшек жалких вид,
Убогая повозка, рыжий пони,
Кружок луны, что в щель всю ночь глядит,
И Арлекина потные ладони…

Ах, Арлекин!.. Лениво свищет кнут.
Скрипят колёса. Цокают копыта.
Ах, Арлекин, толпы любимец, шут,
Всю жизнь не наедавшийся до сыта.

Он обернётся. Долго будет пить
Из поднесённой Коломбиной крынки….
Как всё сплелось! Узла не разрубить.
Раскинут балаган в толпе у рынка.

Уже линялый занавес открыт,
Чтоб в ад шагнуть вот так, как Коломбина,
И весело запеть, а не завыть,
Хотя завыть желанье – нестерпимо!

II. НОЧЬ КОЛОМБИНЫ

Наверно, это дождь: глаза давно сухие,
Их выжегший огонь – и тот почти угас.
Размытые черты… Не вспомнить: кто такие?
Спиралью сходит мир в провалы чёрных глаз.

Ах, да… Пьеро… Пьеро… Так вот кто это плачет!
Зачем так много слёз? – От этого и дождь…
Сутулая спина на фоне звёзд маячит:
Сегодня Арлекин на ворона похож.

Как тихо! Отчего? Зачем повозка встала?
Из колеи теперь не вытащить колёс…
Пьеро, скажи, Пьеро… Ведь времени так мало…
Лопату Арлекин куда-то в ночь понёс…

С дороги – два шага, где глина, как замазка.
Сознание едва удерживает нить…
Накинуть чёрный плащ, на гвоздь повесить маску…
И мёртвого ребёнка отпустить.

III. ДОРОГА

1. Утро

Уже потом, когда падёт звезда,
Когда пройдут, как пилигримы, тени,
И вылетит пичужка из гнезда –
Он перед нею встанет на колени

И быстро что-то вдруг начнёт шептать
Сухими воспалёнными губами.
И тихий ангел будет пролетать,
Шурша над ними белыми крылами.

Но скрипнут сходни, сонный Арлекин,
Зевая, обойдёт вокруг повозку:
«Пьеро! Ты где, паршивец?! Сукин сын…
Опять не заменил в помосте доску.

Бездельник… Где-то дрыхнет. До беды
Когда-то доведут твои проделки!..
Эй, Коломбина! Эй, подай воды!
Должно быть к четырём подходят стрелки…»

Лениво раза два плеснёт водой,
Не глядя, хмуро бросит: «Коломбина,
В шкатулку спрятала вчерашний золотой?..
А где Пьеро?.. Ленивая скотина…»

Она плечом пожмёт, лицо склонит,
Замельтешит, готовя завтрак скудный…
В последний раз над ней прошелестит
Крылами белый ангел неподсудный.

2. Пони

Рыжий пони, старый пони,
В серой шляпе на два уха,
В рваной старенькой попоне,
Целый день в грязи по брюхо.

Бедный пони, он не соня,
Вам бы эти сена крохи!
Ну-ка, пони, топай, пони,
С Арлекином шутки плохи!

Можно б сдохнуть на дороге,
Оборвать все муки разом.
Но несут куда-то ноги
По осенней жидкой грязи.

Саднят раны после порки…
Но ведь есть ещё для пони
С крупной солью хлеба корка
У Пьеро в большой ладони.

Ну, а если Коломбина
Бок почешет, чмокнет в морду –
Наплевать на Арлекина,
На дорогу, на погоду!

3. Побег Пьеро

«Да будь ты проклят, старый балаган!
Будь проклята навеки эта мука!
И ты будь проклят, маленький тиран!..» –
Твердил Пьеро, заламывая руки.

Он, спотыкаясь, шёл вперёд, вперёд…
Бежал и падал, снова поднимался.
И всхлипывал, кривя по-детски рот,
И от бессилья задыхался.

Всё дальше день. Всё медленнее шаг.
Уже слова не превращались в мысли.
Уже в поля потёк вечерний мрак,
И низко звёзды первые повисли.

Когда взошла прозрачная луна,
Он сел в пыли и, глядя на полоску
Дороги, слушал: сзади тишина
Ворочала знакомый скрип повозки.


4. Болезнь Арлекина

На бис он выходил двенадцать раз.
Но в мышцы боль вошла и там застыла.
И чёрный свет кругами плыл у глаз.
И вместо лиц в толпе – свиные рыла.

Но он ещё успел дохохотать,
Пьеро ударить, выпасть за кулисы…
Здесь грудь ему зубами стала рвать
Огромная с кровавым глазом крыса.

Орал петух железный на шесте.
А он лежал в холодной гулкой нише.
Потом его распяли на кресте
И развели сухой огонь до крыши…
 
Но вскоре кто-то ласково запел.
Прохладный дождь на щёки начал капать…
Он точно знал, что плакать не умел,
Но отчего-то захотелось плакать.

1990 год. Из книги "Шар времени" (2001)

Иллюстрация Елены Зерновой