Исповедь

Пойду на исповедь. Покаюсь. Поглотаю
Удушливую ладанову муть.
Не шаркну ножкою. Дрожу. Оберегаю
То, что осталось. Ладно. Как-нибудь
Дотянем до малинового царства.
Детей — по бабкам. Мужа — в кабаки.
На цепь — ветра. В карманы брюк — мытарства.
По кружкам нищих — медны пятаки.
Уронит свечка восковые желты слезы
По проституткам, сукам, сволочам,
Святым, хорошим, пьяным... Нетверезым
Башки рубить все легче палачам.
Башка моя, перекати ты-поле!
То — в красный снег, то — в огненную синь.
Я — вольная в неволе. Поневоле
Уверуешь... Опять звонят... А ну, разинь
Глазищи, залитые мутной брагой,
На этот раз не по тебе звонят?
... Ах, то ж по мне... Последней синей сагой
с улыбкою-оскалом, семеня,
и спотыкаясь об осколки тихой брани,
схожу на нет... Не плачьте. Пустяки.
Я столько раз то в ванне, то в диване
Уж умирала. Скучно. Не с руки
Мне упиваться чьим-то причитаньем.
То ль стая воет, толи ****ь поет...
Я буду вашим на престол венчаньем,
Когда в три тыщи первый раз пробьет!
Я буду вашим самым чистым взором,
И самым первым словом ваших чад!
Останусь вечно самым честным вором
И самым грустным ангелом... Молчат
По ком-то звонницы. Оно ж еще страшнее.
Когда по ком-то звонницы молчат...
Налейте, что ли, водочки позлее!
Мне что же — в рай? Или уж сразу — в ад?
Сотру колени в черные мозоли.
В синяк дьячку я зацелую кисть.
Из слез сварю четыре пуда соли.
Не замолить... А может, все же... Высь
Окрасится седеющим рассветом,
Заголосит разумная орда.
А я на том на свете и на этом
Все ж буду вечно пред собой горда
Тем малым, что всегда умела смело —
В колокола, в литавры, бубенцы!
Тем, что орала громко, выла, пела
Сквозную истину! И пусть мои отцы
Меня пропили, продали, предали
Гиенам огненным — забвению времен,
Но памятные медные медали
Венковые попросят с похорон!
Зеленой бронзой в платье цвета чуда
Святым, прохожим, нищим, сволочам
Я вечно все же улыбаться буду,
Раскинув рыжи кудри по плечам.