Великому Леонову. Русский лес при Елизавете

  Елизавета предоставила своему фавориту из России 
исключительное право лесного экспорта с севера России.
Сиятельный  фаворит переуступил свою монополию 
заграничному кораблестроителю Гому, этакому вороватому «мессии».
А уж тот тряханул их, наши девственные онежские дебри,
как нынче говорится: взявши за грудки, – вырубал от зари до зари.
   Так постепенно дробили лесные площади и не только под столицей –
множатся лесовладельцы, охваченные тщеславной манией за богатство биться, 
показать свое боярство дома и, в первую очередь, за границей.
    Честная русская сосна плывёт туда в обмен на ботанические куриозитеты*,
на портер**, на табак и другие легкомысленные ценности, на тряпье петиметров***
– уплывает сосна за тысячи километров.
   Уже тогда угадывалось в действиях иностранца Гома, вора извне,
сознательное намерение иностранного правительства
нанести лесоистреблением ущерб нашей стране.
Помянем же соответственным словцом
так называемых “просвещённых” иностранных мореходцев,
дававших нам жестокие предметные уроки западной коммерции в года продажных льстецов!..
     Ещё стоят леса на Руси... но заметно не в прежнем количестве.
При поездке Елизаветы в Киев**** отказались от постройки дворцов –
на станциях – из-за нехватки леса на Украине,  хоть и обычай был таков –
а ограничились устройством питейных погребов.
    Вот и повывелись корабельные рощи вкруг Архангельского-города,
исчезла лиственница с Двины родной;
и суда по ватерлинии дозволили обшивать сосной. 
   Сильней всего нехватка
наиболее ценных пород – нашей славы:
уже при Елизавете оплешивели
главные наши, казанские да тамбовские, дубравы.
   А волжские старожилы тех времён ещё рассказывали со слезой восхищенья
про деревья возрастом более, чем век,
на срезах которых мог врастяжку спать человек.
  Ещё можно было застать в степях  дубовые пеньки,
что путники облюбовывали,
по семи с половиной метров в окружности,
но мы таких уже не знавали...
   Собственно, тогда же надлежало взять под особый надзор и охрану
этих последних лесных ветеранов,
живых свидетелей нашего прошлого, русской природы творенья,
на которых местные власти привыкли смотреть,
как на большие резервные поленья.
–––––––
* куриозитет – редкий экспонат.
**тёмное пиво.
***молодой светский щёголь, франт, рабски подражающий всему французскому.
**тёмное пиво.
**** Поездка 1743 года.


Леонид Леонов. Русский лес. (Отрывок).
Елизавета же предоставляет своему фавориту исключительное право лесного экспорта с севера России. Сиятельный Шувалов  переуступил свою монополию заграничному кораблестроителю Гому, а уж тот тряханул их, наши девственные онежские дебри, как нынче говорится, взявши за грудки. Так постепенно дробятся лесные площади, множатся лесовладельцы, охваченные тщеславной манией показать свое боярство дома и, в первую очередь, за границей. Честная русская сосна плывет туда в обмен на тряпье петиметров, ботанические куриозитеты, на портер, на табак и другие легкомысленные ценности, перечисленные Челищевым, честным екатерининским секунд-майором и другом Радищева.  Примечательно, что уже тогда наш патриот угадывал в действиях иностранца Гома сознательное намерение иностранного правительства нанести лесоистреблением ущерб нашей стране.  Помянем же соответственным словцом так называемых просвещенных иностранных мореходцев, дававших нам жестокие предметные уроки западной коммерции!.. Еще стоят леса на Руси... но заметно не в прежнем количестве; при поездке Елизаветы в Киев пришлось отказаться от постройки дворцов на станциях за нехваткой леса на Украине, а ограничиться устройством питейных погребов (1743). Вот и повывелись корабельные рощи вкруг Архангельского-города, исчезла лиственница с Двины, и суда по ватерлинии дозволено обшивать сосной.  Сильней всего нехватка наиболее ценных пород: уже при Елизавете оплешивели главные наши, казанские да тамбовские, дубравы. А волжские старожилы тех времен еще рассказывали со слезой восхищенья про деревья, на срезах которых мог врастяжку спать человек. Докучаев тоже еще застал в степях дубовые пеньки по семи с половиной метров в окружности, но мы таких уже не знавали... Собственно, тогда же надлежало взять под особые надзор и охрану этих последних лесных ветеранов, живых свидетелей нашего прошлого, на которых местные власти привыкли смотреть, как на большие резервные поленья.