К 100-ю Первой мировой войны

Первая мировая.  Такая далёкая, она стала ближе в столетнюю годовщину.  О ней стали много говорить и даже спорить.  За что? За чьи интересы гибли  на фронтах солдаты этой войны, оставляя сирот, вдов, убитых горем матерей? Нужно ли было воевать до победного конца или нет, не берусь судить. Это всё для  «высокого мужского ума».  Для меня любая война - это кровь, это боль, это неизбывное горе.  Об этом мои стихи.

Побег.

Промозглый день. Зимы начало.
Безлюдье улиц. Орудийный стук.
То там, то тут возле вокзала
Лежат убитые. И вдруг
Такой томительный сначала,
Затем свистящий медный звук
С победной мощью режет воздух,
И-и – оглушительный разрыв!!
Как вздрогнет потрясённый город!
«Бежать! Спасаться, пока жив!»

Кто виноват?! И есть ли правые?
Судьбы крутой водоворот.
На пароход, стоящий в гавани,
Спешит в смятении  народ.
Что ждёт их в том бесславном плаванье?
Спасенье ль? Гибель?
Что их ждёт?!

Они, предавшись сей минуте,
Здесь, среди жарких, тесных тел,
В вине, в чаду, забыв о смуте,
Вдруг вспоминали свой удел:
Куда бегут в своём бессилье?
Куда бежит весь этот сброд?!
Прощай навек, прощай, Россия!
Кто тАм их встретит?
Что их ждёт?

… Лепило снегом, мокрым, белым.
А ветер всё крепчал, и вот
Его дыханье зримо, смело
Уже проникло в очумелый,
До самого его предела
Набивший чрево, пароход.

А ветер налетал так бешено!
Так жадно гибели желал,
Всем им, предавшим землю грешную.
Волной неистово ломал!
И всё томилось и страдало,
И в эту водяную жуть
Вдруг уходило – и сначала:
Их поднимало, опускало…
Уже безудержно хлестало
То там, то тут кого-нибудь.

Смешалось: стоны и прощания,
И новый вал! И новый вал!
Блеснёт надежда –  вновь отчаяние!..
А пароход то вглубь нырял,
То он выныривал наружу
И вновь, насквозь уже простужен,
Свирепый ветер принимал.

И как-то сделалась ненужной
Вся эта мышья суета.
… А в этой человечьей стуже
Какой их ветер тАм закружит?
Прощай, Россия без Христа!

Рижское побережье.
(год 1916)

Словно на нитке жемчуга
Курорты побережья.
В своём покое безмятежном
Прекрасны эти берега.

И раковины павильонов,
Где сок и лёгкое вино,
И яркие цветы газонов –
Всё дышит морем, счастьем, но…

Всё кончилось. Спасайтесь, люди!
Войны железные клыки –
Снаряды гибельных орудий –
Взорвут горячие пески.

И станет неуклюжим, лишним
Киоск, раскисший под дождём,
И этот «музыкант на крыше»,
И уцелевший и повисший
Зонт над израненным столом,

Нет музыки привычной, флирта.
Здесь взрыт снарядами песок.
Лишь море сонное забытый
Колышет детский башмачок.

Рижское побережье.
(год 1916)

Словно на нитке жемчуга
Курорты побережья.
В своём покое безмятежном
Прекрасны эти берега.

И раковины павильонов,
Где сок и лёгкое вино,
И яркие цветы газонов –
Всё дышит морем, счастьем, но…

Всё кончилось. Спасайтесь, люди!
Войны железные клыки –
Снаряды гибельных орудий –
Взорвут горячие пески.

И станет неуклюжим, лишним
Киоск, раскисший под дождём,
И этот «музыкант на крыше»,
И уцелевший и повисший
Зонт над израненным столом,

Нет музыки привычной, флирта.
Здесь взрыт снарядами песок.
Лишь море сонное забытый
Колышет детский башмачок.


    Морякам, погибшим в ....

Чей-то сын и чей-то милый…
Ваши братские могилы
Под водою этой стылой,
Под Либавой… под Цусимой…
Были молоды, красивы…
Храбры были – чёрт не брат!
Стонут чайки: «чьи вы? чьи вы?» –
Воды хмурые молчат.
Балтика! В её купели
Смерти вы в глаза смотрели.
Оставаясь безызвестны,
Уходили в эту бездну!
Погружались в этот ад!
Не сыскать уже наград,
Не носить колец венчальных,
Вместо них – венков печальных
Морю принимать парад.

Ваши юные невесты –
Что же делать? Будем честны –
Уж в глаза другим глядят.
Только матери скорбят.
Не смыкают в горе веки.
Человека человеки
Убивают! Брата брат!!
Ими и Христос распят.
Хоть даровано прощенье,
Может, вот оно – отмщенье?!
Ни за то ль себя казнят?
Вместо дружеских объятий
Позабыв, что люди – братья,
Бьют, калечат, ранят – мстят!
Сколько уж веков подряд…