Татьяне Доманской

Ты взрослеешь, я, кажется, старею,—
Мое лицо морщины бороздят.
Ты горишь, а я наверно, тлею, —
В лицо эвраклидоны не свистят.

Избалованы мы теплой тишиною,
Соки жизни стали прокисать,
Грянет буря и своей волною
Заставит вещи за борт побросать.

Дни рожденья — это не новинка,
Не впервые нам их отмечать.
Симпатичных девушек слабинка—
О своих годах переживать:

"Ах, бегут! Да нет же, пролетают!
Тают, как снежинки на щеках,
Розы юности трагично увядают,
Росчерк старости на бледных лепестках".

Я считаю, как и все мужчины:
Женщина в соку и в сорок пять!
Так что, Таня, нет тебе причины
О своих годах переживать.

Надо нам заботиться о главном —
Содержаньи наших юных лет,
Чтобы мы не кончили бесславно,
Но оставили глубокий, яркий след.

Жизнь тебе уроки преподносит
В обществе, где ныне ты живешь:
Сердце чуткое с терпеньем переносит
Миг, когда сквозь слезы ты поешь.

Иди и впредь ,в напастях закаляясь,
В пролом стены победно становясь, —
Пусть те, что за столом твоим питались,
Бросают в грудь каменья или грязь.

С кем ты была в союзе крепкой дружбы,
Не все ее чрез годы пронесут:
Все люди — ложь, и мы тогда им нужны,
Пока от нас хоть что-нибудь сосут.

Когда лактация заметно убывает,
И ты для них как выжатый лимон, —
Их чувство дружбы резко остывает,
И новый цвет обрел хамелеон.

Их не держи! Пусть улетит мякина!
Есть у тебя с кем дружбу разделить!
Его нашла Мария Магдалина,
Он вечно не посмеет изменить.

И если круг друзей твоих все уже,
То в этом не великая беда, —
Пусть множество нам голову не вскружит,
Коль верных там один или же два.

Средь общества неверных интриганов,
Что ловко могут в дружбу поиграть,
Не лучше, чем в вертепе хулиганов,
Они хоть душу не сумеют обобрать.

И каждый, маскируясь мудрецом,
Прости им, милосердный Боже,
С апломбом тебе выскажет в лицо:
"Сократ мне друг, а истина дороже!"

 Но что есть истина, наверно, как Пилат,
И до сих пор они ее не знают.
Господь мой, не воздай им во сто крат,
Они, как Понтий, руки умывают.

Они как страусы, зарыв в песок главу,
Наверно думают, что мы их не заметим,
Но грязный хвост, торчащий наяву, —
Их глупости прекраснейший свидетель.

—Любовь слепа, — в народе говорят,
Но дружбы глаз с орлиным в паритете,
И если кто-то цедит комара,
То он отчетливо подобное заметит.

Твой взгляд, я думаю, ни слеп, ни близорук,
За двадцать два истекших года научилась
Увидеть разницу, где недруг и где друг,
И чья немного дружба подмочилась.

Читая поздравления твои,
Какой-то привкус чувствуется малость, —
Наверно тебе недруги мои
Насеяли, и ты поколебалась.

На длинных языках валяется всего...
Как муха на липучку не приклейся:
Послушай голос сердца твоего,
Наветы взвешивай и истины добейся.

В тебе ценю я преданность и ум,
Который, думаю, в деталях разберется.
Стоит, как прежде, твердо Аввакум,
В святой груди большое сердце бьется.

Среди друзей и всех моих подруг
Душе моей с годами ты дороже,
Храни себя, мой верный, добрый друг,
Пусть Бог тебе во всех делах поможет!

Ноябрь 1983г.