Проводы на пенсию пастора церкви

Триединой благодати

Ефим Сильвестрович служитель-ветеран,
Прошедший длинную и трудную дорогу,
Сегодня отошел на задний план,
Вернее, отодвинут понемногу.

Но мы желаем, чтобы старика
С душою юноши и сердцем беспокойным
Сейчас заметили, почтили бы слегка,
А не кадили фимиама над покойным.

Такая мода утвердилась средь людей:
Слова признания, любви и уваженья,
Мы щедро расточаем для друзей,
Когда уже друзей коснулось тленье.

Сегодня тебя могут позабыть,
Проигнорировать, нарочно не заметить;
При жизни ты героем можешь быть,
Но признан будешь только после смерти.

Такой традиции сегодня скажем: "Нет!"
И ближним чувства добрые проявим,
Окажем им почтенье и привет,
Им дней счастливых на земле прибавим.

Ефим Сильвестрович, начнем наверно с Вас,
Хотя вы к этому, уверен, не привыкли.
Пример хороший вы оставили для нас,
Чтоб мы, когда придет суровый час,
Не дрогнули, главою не поникли.

Отдавшись на служенье с ранних лет,
Судьбу нелегкую Вы с детства получили,
Оставив Родину, ушли вы в белый свет, —
Немецкий в Лейпциге в концлагере учили.

И в тех условиях, где жизнь на волоске,
Как будто ты над пропастью шагаешь по канату,
Вас Бог употребил резцом в Своих руках,
Построив церковь во дворе Пилата.

В концлагере общину в сотню человек
Господь создал под лидерством Ефима.
Полиция заметила такой большой успех—
Резиновая плеть не пролетала мимо.

Но Бог был с ним в военный, грозный час,
Когда в меню — баланда с эрзац-хлебом,
И смерть в глаза смотрела, да не раз!
Остался жив — его хранило небо!

Но вот развеялся весь дым пороховой,
Затихли трели пуль и канонада,
Вернулся наш Сильвестрович домой —
Для близких и родных как Божия награда.

Исполнилась его заветная мечта —
По-нашему, по-заподенски — "мрия",—
И вот образовалась новая чета:
Ефим Сильвестрович да кроткая Мария.

Днепропетровщина, затем Нововолынск —
Земных скитаний трудные дороги;
Собранья тайные, и постоянный риск —
Вот-вот появятся чекисты на пороге.

На то он и Сильвестрович Ефим —
От пуль в войну был ангелом хранимый,
Для КэГэБистов также был неуловим,
Был под охраною надежной и незримой.

При Гурском был он дьяконом 6 лет,
Затем пресвитером помазали на дело,
Доверию высокому хороший дан ответ—
Как улей Божья стройка загудела.

Господень призыв был тогда большой —
Народ истомленный искал душе спасенья, —
Но дьявол не дремал и дьявольски был злой,
Воздвиг на Церковь сильное гоненье.

Ефим Сильвестрович, как Божий капитан,
Стоял на мостике и в шторм не растерялся,
И когда волны рвались на таран —
Он шел навстречу, бури не боялся.

Неприглашенным к Артаксерксу шел,
На дом молитвы выбил разрешенье,
Под перестрелкою строительство повел:
Строчили ненависть, и зависть, и сомненья.

Бывало даже, евший за его столом,
Пяту поднять на брата не стеснялся,
Но он с терпением один вставал в пролом,
В ночных молитвах силой запасался.

Как трудно было собираться по домам!
Тогда Ефим на руку Господа оперся,
Рассеянных овец по горам и долам
Собрал в дома по Ломоносова и Щорса.

И до сих пор там проповедь звучит,
И хора песни разливаются широко, —
А сколько надо было слез ему пролить
И выстрадать душою так жестоко.

Но ни единая упавшая слеза,
Ни один вздох не будет позабытый,
Бог все в святую книгу записал,
И даже то, что от него сокрыто.

Когда-то в вечности из книги той прочтут
Во всеуслышанье пред сонмами народа,
Венец достойный брату подадут
За беспокойные его земные годы.

Улегся шум житейских завирух,
И постепенно уж закат зарей алеет,
Ему за 70, но тот же бодрый дух,
Хоть силы уж телесные слабеют.

Священным словом просвещенный ум
Поныне трезвой мыслею прекрасен;
Решенье он не примет наобум,
И при неправде не останется безгласен.

В совете мудрых твердый его стул
Ты не найдешь в конце, в ряду последнем.
Он на особенном у Господа счету,
Хоть с виду он и не особенно приметный.

Духовных академий не кончал,
И на библейских курсах не учился:
Простым солдатом в 41-ом начинал,
А в 90-х средь генералов очутился.

Пол века в легионах доблестных Христа
Служил с отдачей полной, без остатка,
Трусливо не бросал тяжелого креста,
Когда почти смертельной была схватка.

Сегодня мы желаем с него снять
Физически тяжелую нагрузку, —
Пора уж ветерану отдых дать,
Чтоб преждевременно светило не потускло.

Он будет приглашаем на совет
Средь Хусиев, среди Ахитофелов,
Кто в юности принесенный обет
Исполнили с достоинством и смело.

Молитвенно он будет начеку
Нести ответственную пастырскую стражу,
Весь опыт, обретенный на веку,
Он юным передаст, и все расскажет.

Мы благодарны Господу за Вас,
За Ваш пример отдачи, посвященья.
Ефим Сильвестрович, останьтесь среди нас,
До радостного Церкви восхищенья.

3.8.97г. Сакраменто