Завтрак аристократа

   Амур, Психею обласкав,
блажен, –  из мрамора вещица.
Богам Олимпом служит шкаф.
   Чуть ниже, сонм вещиц ютится
на этажерке. В разнобой
стоят фужеры и флаконы.
Вот ваза черная, с резьбой.
Вот рюмки, с мелодичным звоном.
   Ещё чуть ниже, на столе –
вещиц весьма изящных, редких
блистательный парад-алле,
и – ломтик хлеба на салфетке…
   Не водопад, а вещепад –
от потолка – застыл каскадом.
И рад стократ аристократ,
любуясь этим вещепадом.
   Настольной лампы абажур,
ажурный, васильково-синий,
уютен. И его ажур,
как греза, как мираж в пустыне.
Голубовато-лунный свет
преобразил кусочек хлебный.
Хлеб словно из самшита, нет –
он как из яшмы гимн хвалебный
изяществу… Хлеб возлежит,
как пласт земли обетованной…
Аристократ прикрыть спешит
его романом. Гость незваный
да не увидит этот хлеб,
да пальцем не поковыряет!
   А гость уже – чтоб он ослеп! –
тихонько дверь приоткрывает,
разносчик пошлых новостей.
Не пустит пудель супостата.


   От неожиданных гостей
храни, Господь, аристократа.
Ведь обратит гость в чехарду
мир гармонически красивый…
Вот так  в семнадцатом году
переворот придёт в Россию.
Придёт и выгонит взашей
всех, кто изволит жить богато.
От неожиданных гостей,
храни, Господь, аристократа.
Не предавай огню, золе
вещиц весьма изящных, редких
блистательный парад-алле
и ломтик хлеба на салфетке.



Попутные мысли

Павел Федотов ходил по улицам Петербурга  – вбирал в себя глазами из витрин  различные вазы, статуэтки, хрустальные графины, настольные лампы и ещё много-много всего привлекательного для того, чтобы потом составить на полотне изысканный букет вещей.

Предметы, изображенные на картине, переговариваются, перемигиваются, обмениваются бликами. Они  создают  атмосферу воздействия на зрителя блеском ли своей поверхности, яркостью ли своей окраски, необычностью ли своей формы. Вещи не отпускают зрителя, привлекают его к полотну, цепляются за его зрение. Они словно мячиком перебрасываются взглядом зрителя, играют с этим взглядом.

Яркое васильково-синее  пятно абажура как бы стекает вниз, на пол, по подкладке халата и по пояску с кисточками. А ярко-алое полыхающее неистовство шелковых шароваров вскарабкивается на стол в виде алого платка (салфетки?) на столе.

Из книги "Музыка музы" Сергиев Посад "Все для Вас - Подмосковье" 2007
 Из раздела "Федотовские сюжеты"