Новый день

Хорошо бы остаться жить вот так - вдохновением, в мгновениях февраля потеряться, в тонкости пальцев холодных. Но нет резона мне, хоть холодно на земле, за что-то снова бороться, двигаться к солнцу - я остаюсь лежать, распластан, потерян.

Верить, что перемены раскрасят мне ребра, мол змеей анакондой март вцепится в жилы - нет силы; что доброй улыбкой согреет весна - это сказки, но ври без опаски, я в этом вранье рождена; без огласки, открой мои двери - я больше не верю, что наша потеря на этой постели кому-то и вправду важна. В самом деле, какого рожна мы хотели? В окошках метели за ночь превращаются в лед; если сон не умрет, если пальцы теплели, корабль еще поплывет.

Обернись же: весна не колдует, ты сам в это смотришь лицо, и кольцом волосы в пальцах рифмуешь. Дрейфуешь, как льдина, - я, если не сгину, то вспомню про наше родство; не покину, не стану кричать, мол все это так, баловство; только как хорошо жить вдохновеньем, остаться на месте, февраль в волосах полоскать, ключицы ласкать, замирать на мгновения, солнце в себе растворять, растворяться. Не избежать того мига, когда еле коснется рука на прощанье, и обещания крошатся в лед на привычный манер, слабость растет, растет сила всех вер, что в тебе раньше жили; март вцепится в жилы змеей анакондой, весна гладит ребра. Ты снова за мили - чужой, непохожий, в очках и без стёба. Смеюсь от озноба...

Но новый ведь день настанет, и что-то изменит. Я проснусь от бесшумного шепота ветра, и того километра между нами не станет, все меры отменят, и числа расставят. Учеба закончится, а жизнь отупляет, однако нас больше никак не изменит ни день, ни ночь, ни день, ни ночь, я не рожу тебе сына, ты не увидишь нашу дочь, господи, дай мне мира и проч., и проч..
Я только хочу отдохнуть от эйфории эфира и этих гребаных многоточий