Глагоголубь

Начался в раю сев, но, запретное съев, вместо сева вышла Ева.
Пела на дереве птица-игрица, а как надкусили плод, ее как не бывало: прилетела птица Дробро и с ней птица Зложь, и вспорхнули в ужасе остальные имена, ища убежища в небе: Дробро, дробясь, дробит, и вылупляются выводки выводов и рассаживаются на бывших предметах, а предмет без матки-метки – не предмет: диамат, словом, сопромат.

Дробро переняло у древа рев, а где рев, там ком; что же выстроишь рывком?
Где ревут, там рвут; и древляне разорвали тело Ревностного. Где озеро Озириса? Где зарево Загреево? С ревом свергли, прибавив звук: иго – Игорь!
А без Игоря горе. Оле. Была олива, стало олово.

Знахарь Захария ловил мячик за мячиком, имячко за имячком и выпускал тома, не имея потомства, пока не возвестил ему горний хореограф, что у него родится сын, а Захария мнил, что это сон, и едва не утратил свой сан, ибо нем тот, кто Слову не внемлет, но сын родился, и предстал Захарии сонм имён, и начал знахарь писать «И», имя райское Бога, «И» – синь», «И» – сияние», «И» – синтез», а синтез тезиса – сый, а он иной, а вслед за «И» написалось «О», но «О» – это овен, а овен – аванс, ибо предшествует Агнцу, «О» – овен, а вселенский именной овин – Иван, а Иван – это Нива, ибо Иван – Вина.
Когда крестит Вина, вода – не вдова, вода – Духова водительница, и нисходит Глагоголубь, чтобы потом причащать вином.

Новь эона – Эннойя! Оле! Олива источает елей, и вместо Оли-оливы Елена, гора Елеонская, откуда вылетают огненные имена искупать в купели иго расторгнутое, и каждая цель исцеляется Целомудрием, когда каждое имя воспламеняет свой крест, свой насест; был вредмет, потом бредмет, а в огне ведмет, и ведмедь мог иметь свое имя, означающее: свет медлит; мнят – темнят, мол, се светопредставление, а се светопреставление, се свето ставление, когда Зложь низложена, а Дробро обрело образ, и оно Добро; будет мрак, пока им я враг, пока им я знак, пока им я маяк, а ты реки: Господи, и мя прими, ибо имя имени – Аминь!

28.03.1988.