лунная эвтаназия

Когда подгорают корки,
Прилетают трёхпалые демоны.
У них в глазах чёрные волки.
Их тела из бриара сделаны.

Они молчат и улыбаются.
Они кричат и скалят зубы,
Под ноги кидаются,
Клыками гладят руки.

Этот день очень знаковый.
В этот день кто-то умер.
Воздух очень маковый.
Ты теперь - дохлый номер.

Это первый день Вавилона.
Торжество дерьма и иллюзии.
Это коронование Вавилена.
Финальный день моей поэзии.

Так светло, хоть глаз выколи.
Так нарочито нетерпимо.
Кто-то скачет сюда из дали.
Только на этот раз не мимо!

На этот раз, будь уж любезен,
Прямо в меня. Я, непременно,
В вашем штабе буду полезен,
Безвозмездно и отменно.

Мне тут только она нравится,
Только с ней мне однопорядково.
Лунная, блять, эвтаназия!
Мне больше нельзя сладкого!

Всё складывалось слишком просто,
И чересчур незатейливо...
Я бился так так так бойко,
Не оставляя отметины.

Собаки продолжали зловонить,
Тапки становились белее.
По кому-то начал трезвонить
Колокол Эр Хэмингуэя.

Три круглых окси-спасителя
Отнеслись ко мне с пониманием.
Я теперь стал обителью
Гималайских Бон преданий.

Они всё гундят под шапками
И в бубны стучат стратосферные.
Мне воздалось безостатково.
Во мне теперь всё атмосферное.

Во мне теперь всё липкое.
Видимо, таким и останется:
Тремя сухими липками
На острове бело сланцевом.

Мои пальцы такие нудные,
Всё строчат по стеклу стенания.
Мои глаза такие паскудные,
Вместо смысла глядят в препинания.

Неизвестность мне прописала
Пить теперь без любого мотива.
Святая Мария, которая мама,
Подарила кожу двойного пошива.

Слова начали повторяться.
Похоже я себя высказал.
Похоже пора одеваться.
Я вылизан.

Я вырезан
Из картонной промокшей тары.
Я отрезан.
Мой дом - вонючие бары.

Я сразу!
С последней октавы!
Я глазом!
Не моргну для забавы...

Я тазом!
Медным накроюсь.
Я вмажу!
По иглоукоме!

Я ваза!
Но всё таки больше урна...
Я газом!
Дышу, с Сатурна!

Мои паузы -
Это твои недомолвки.
Мне сразу
Стало глотать ломко.

...

Опять металический парапет.
Опять пепел, кровь и брызги.
Опять недомолвок пакет.
Опять визги.