Былое и думы в стихах

Теперь, когда осталась я одна,
Освободившись от всех дел насущных,
Пора подумать, как же я жила,
Всё сделала а, может, что забыла?

Хоть толку от анализа теперь,
Конечно, никакого,
А всё же хочется узнать,
А я то, что такое?

Я в Ленинграде родилась,
Давненько это было,
О детстве нечего сказать,
Поскольку всё забыла.

Как все, училась в школе,
Ходила петь и танцевать,
Играть умела на рояле,
Себя я не давала обижать.

Во двор ходила погулять,
С мальчишками дружила,
Не то, чтоб хулиганкою была,
Девчонок не любила.

Тогда учились вместе мы,
Друг друга защищали,
Ну, иногда бывало и дрались,
Зато в обиду не давали.

По дачам летом разъезжались,
Там заводили временных друзей,
Когда же вновь все собирались,
Делились впечатлениями о ней.

Один из дачных дней я помню хорошо,
Мы жили в Сестрорецке,
Финляндия была недалеко,
Ну, прямо по-соседски.

А двадцать первого июня в ночь
Послышались удары,
То был не гром с небес,
Дружили звёзды с небесами.

А залпы яркие рассеивали тьму,
Напоминая фейерверк цветастый,
По небу же скользили корабли,
Похожие на дирижабли.

Двадцать второе наступило за окном,
И времени было четыре,
Летели самолёты,
Догадались мы потом,
По ним зенитки били.

И очень странным
Стало поведение мамы,
Она, схватив нас с братом,
Бросила на пол,
Поверх сама легла,
Накрыв всех одеялом,
Таков инстинкт всех матерей.

Потом по радио сказали,
Что началась война,
Нас всех на площади собрали,
Затем все разбежались,
Кто куда.

За нами днём приехал папа,
В военной форме,
И увёз домой,
Чтобы потом,
От наступающей блокады,
Нас сохранить живьём.

И этот сорок первый год
Я буду помнить вечно,
Ту жуткую дорогу,
Дождь из бомб,
И страх, и неизвестность.

Потом была Татария,
Село «Сокольи горы»,
Какой-то интернат,
Многоквартирный дом,
Собака «Мурзик»,
Мама с братом,
И шло, как будто, всё путём.

Попрежнему учились,
Помогали взрослым,
Спасались от неслыханной зимы,
Мороз и ветер так нас донимали,
Без транспорта передвигались мы.

А я читала по ночам,
Включая крошечную лампу,
Самозабвенно слушала стихи
И музыкальную программу.

И, наконец, приехал папа,
Нас, почему- то, в Вологду увёз,
Оставил там, зачем- то, маму с братом,
Меня же в Ленинград привёз.

Я помню, как собака «Мурзик»
Нас провожала на паром,
По берегу бежала, задыхаясь,
А мы-то ведь уехали совсем.

Приехали мы с папой в Ленинград,
Когда блокаду только-только сняли,
И надписи не стёрли на стенах,
Что раньше о беде предупреждали.

Война ещё не отгремела,
И не оставил страх,
На улицах безлюдно, молчаливо,
Но и надежды свет в глазах.

Я поселилась в своем старом доме,
Куда попал снаряд,
Ну, а квартира уцелела,
Чему был папа крайне рад.

Пошла учиться в ту же школу,
И снова музыкою занялась,
Играла на рояле и на арфе,
Попав в отличный музыкальный класс.

Жила я рядом с Драмтеатром на Фонтанке,
Ходила мимо в школу каждый день,
Приветствовала Стржельчика и Копеляна,
Опаздывавших в свой родимый дом.

Мой педагог – Н.Я.Любарский,
В театре этом дирижёром был,
Он прочил мне карьеру музыканта,
И добросовестно учил.

Мои домашние решили,
Что стоматолог лучше, чем тапёр,
А я, назло, юристом стала,
И не жалела ни о чём.

И в доме был уже певец с «Мариинки»,
Мой старший брат, воистину талант,
Всю жизнь он посвятил театру,
Зачем семье ещё талант?

Окончив институт, в милицию пошла,
Преступников ловила,
И, думаю, что справедливою была,
Так жизнь меня учила.

        январь-февраль 2012г.