Чекист

У него было в жизни всё:
                добра – вагонами,
Новый китель
                с подполковничьими погонами.
Дача под Москвой,
Хата над Невой…

Словом, жил – не тужил.
И в свободное время
                Родине служил.
Не гулял, не пил,
                форму держал спартанскую.
А женился давно,
                говорят, ещё в Гражданскую.

И текла бы жизнь,
                вилась по своей канве…
Но увидел её –
                как обухом по голове.

Поначалу маялся,
Ночами
                в подушку каялся.

Потом плюнул:
                семь бед – один ответ.
Подошёл без страха
                и тихо шагнул на свет.

Полегчало. Бывало, ночью, после допроса
Приходил и знал: никто не посмотрит косо.

Что он делал, с кем и за что? Словами не била.
Обнимала его. Она ведь его любила.

А во вторник кончилась сага,
Принесли от начальства бумагу.

Указанье обычного рода –
Новый список врагов народа.

Он вовек не вздыхал в тоске,
Он не звал к себе забытьё.
Да только пятым
                в седьмой строке
Стояло имя её.

Разве хлынут слёзы из глаз?
А приказ всегда есть приказ.

В пустоте площадных огней
Сел в машину, поехал к ней.

Та - навстречу. Кто бы сказал,
Что сейчас ворвётся гроза!
Обмерла: пронзили навылет
Злые, льдисто-волчьи глаза.

- Отвечай сейчас же, как было:
Что у Фединых ты говорила?

Ты, к Минаевым приходя,
Строила планы убить вождя?

Надломились худые плечи.
Прошептала:
                - Дурные речи.

Про убийство – злобный навет.
В остальном не раскаюсь, нет.

- Собирайтесь. Восемь минут.
Вас давно на Лубянке ждут.

Заметалась она по комнате.
Восемь минут – да и те расколоты.

То оставить, а то схватить…
Обвинить? Зачеркнуть? Простить?

Едут, едут…
                Ветер за ворот.
Вроде в центр –
                а свернули за город.

Гуще глушь. Вдоль дороги – лес.
За рекой не один исчез.

Он тихонько достал пакет:
- Шансов мало, почти что нет.

Но попробуй выжить, пролезть.
Документы и деньги – здесь.

- Ты-то как же?
                Он улыбается:
- Что ни вздумаю, всё сбывается.

- Не оставлю! Бежим  со мной!
- Нет уж. Лучше тебе одной.

Воротясь  домой, как во сне,
Пару строчек черкнул жене.

Чуть дыша, отворил окно.
За стеклом свежо и темно.

Гроздья неба, луны излом…
Он не видел там, за стеклом.

У него было в жизни всё:
                добра – вагонами,
Новый китель
                с подполковничьими погонами.

Право миловать и казнить,
                разлучать на годы…
Не хватило глотка любви
                да клочка свободы.