Вербное воскресение

(Памяти Игоря Зыкова, погибшего при штурме Грозного)

На кладбище верба цветёт, вырастая из тлена.
Хоронят танкиста, погибшего в скором бою.
Механик-водитель,бурят, из кавказского плена,
Бормочет над цинковым гробом молитву свою.

Целует вдова пустоту обгоревшего шлема,
Рыдает отец: седина белым снегом - на флаг.
И скорбно молчит голубое апрельское небо,
И, вскинув стволы, караульные делают шаг.

Комроты, мальчишка, вскрывает последнюю пачку,
И в яму летят сигареты, от всех - по одной.
А матери нет, и она, слава Богу, не плачет.
Поскольку давно похоронена в яме другой.

Усталый комбат держит паузу больше, чем надо:
- Прости. Не успели. Но знай - за тебя отомстят.
И рвут тишину по команде "Огонь!" автоматы.
И сосны почётным эскортом построились в ряд.

Последние горсти - на гроб, в темноту погружённый.
Кумач исчезает под тяжестью чёрной земли.
Снимает очки на минуту немой Абадонна.
В нём нет ни печали, ни страха, ни зла, ни любви.

Какая же странная тяга - убить за убитых,
Вернуться обратно, к подножью смертельных вершин.
Всё дело, наверное, в том, что молитвы забыты,
И нет для прощения врагов объективных причин.

Когда цель размыта, её заменяют мишенью,
Когда нет терпенья, его заменяет война,
Но всё-таки верба цветёт, вырастая из тлена.
В глазах Богородицы вечная плачет весна.

1995