Кровавые снопы

Я буду гореть ярким племенем собственного греха
колосья чумы по сезону дадут щедрый урожай,
вспахаем восковые лица скорлупой заветного ореха,
а серпы скажут надежде душ — холодное «прощай»!

Под небосводом кровавые снопы в зловонных слезах томяще киснут
с натянутой улыбкой провожая ушедший век,
кнут предрассудков пластиковыми кистями бездарности стиснут
во ртах этих гнусных душ, инвалидов и калек.

Легион, чертов и бесконечен
легион ибо нас не сочтешь, много,
первозданный грех беспечен
ибо он был ним достаточно долго,

лезвия бритвы леденцами во рту
зарево выстилали черствые трупы,
мы уже перешли граничную черту
повиснув шеями на ветвях липы,

тяжкое бремя кровью переливается
на жире обездвиженных тел
и невероятное очевидным кажется
на угад, но все же прямо в цель.

Уничтожение чего то ни было
не вызывает тоскливую досаду,
значит нет надежды, как мило,
оно будет абсолютным в награду,

во главе марша грядет срамное зарево трезубца —
ложками безвкусицы похлебка из теплых трупов,
еретик импульсами зла скандирует приход Отца
и начало завязывания кишками кровавых снопов.