чеченская быль

самолеты кружили над нами,
сея бомбы на каждую пядь.
Но на крышах зеленое знамя
поднималось опять и опять.
И по этому знамени били,
от захода к заходу идя,
а небесные трубы трубили,
о возмездии скором твердя.
Но в оглохших от боя мужчинах
жил один- разрушения- бес,
потому то в железных машинах
не услышали голос небес.
Взрыв ракет...завыванье моторов...
Купола парашюта раскрыв,
падал летчик на вздыбленный город,
на разбитые пологи крыш.
Вот и всё...отбомбился по целям...
Мысль исчезла, мелькнув в голове.
Приземлился хоть, кажется, целым,
только вот...головы-то не две!
А внизу не кошмарная небыль,
и не сон, что рукою смахнуть-
тот летун по иронии неба
очутился в чеченском плену.
Завывают снаряды надрывно,
сердце сжало тугое кольцо..
И чеченец глядит безотрывно:
'Где то видел я это лицо?'
Вдруг как будто бы что вспоминая,
он отцовское имя назвал
и спросил, сигарету сминая:
'Не в Афгане отец воевал?'
Глаз от дыма прищуренных, узких,
тот чеченец не сводит с лица.
Растерялся опешивший русский:
'А откуда ты знаешь отца?!'
...'Там, где ветры горячие дули,
там где не было места двоим,
поднимался он первым под пули,
закрывая нас сердцем своим.
Под светилом, от копоти серым,
там где жизнь не ценилась ни в грош,
настоящим он был офицером...
Жаль, что ты на него не похож!
Но тебя убивать я не буду,
в моей памяти прошлого нет.
Уходи, убирайся отсюда!
Федералы- вон в той стороне!'
падал снег, и холодные звезды
застывали на хмуром лице..
За спиной его стонущий Грозный
задыхался в смертельном кольце..
'Уходи..твои русские рядом..
Скоро снова начнется обстрел...'
и умолк. Только пристальным взглядом
в голубые глаза посмотрел.