А хорошо

Я сижу в окопах кухни.
Чай зеленый. Вечер синий.
Постепенно превращаясь,
Ночью черной становясь.
А со мной в моей квартире
Спят любимый, кот и будет.
Ведь квартира не корзина,
Чтобы многое вмещать.
Чайник квохчет. Кнопки пишут.
Все сопят. А я на кухне.
До чего же
До чего же.
До чего же хорошо.
Человек любимый мама.
Кот пушистый белый мяу.
Мама мяу мылом-мылом,
Было дело, дело было,
Но на белом чисто белом
(Хитрый нос и два прицела)
Пыль видней, чем у других.
Я сижу в окопах кухни.
Чай допитый. Вечер рухнул.
Ни души. Ну хоть ты ухни.
Свет лимонный тухнет-тухнет.
И рассвет спешит.
Смазать джемом корку утра.
Розовым, немного серым,
И хоть к лету загорелым,
Все же светом. Как-нибудь.
Улечься в восемь. За окном
Звенят трамваи. Люди скачут.
Люди знают. Или думают,
что знают. Но звенят-звенят
трамваи. Каблучки стучат.
А моя подушка в восемь
Сеном пахнет свежим скосим,
Пахнет полем, медом, морем
Розами и сочною росой.
Я лежу в просторе утра.
Белого, большого, будто
Жизнь качнулась и сломалась,
Залечилась, раскачалась,
на качелях, каруселях
на груди зари и снова
началась сначала началась
с начала.
Жизнь.