о чувствах...

Я часто задаюсь вопросом: а могу ли я любить, искренне и по-настоящему любить, дружить, ненавидеть, соболезновать, радоваться, грустить? Или я - пустая болванка, труба, через которую проходят люди, чувства и отношения. Они  задерживаются во мне всего лишь на мгновение, а я, в свою очередь, на мгновение, соприкасаюсь с ними, и, от прикосновений, стенки этой трубы становятся холодными, теплыми или горячими, с каждым по-разному, иногда раскаляясь до предела, а иногда, застывая и покрываясь инеем. Или я обладаю своей трансформированной любовью к другим, ощущаемой ими и выглядящей со стороны так же по-обычному и по-простому, но внутри, сжигающей меня самого ядом моего же равнодушия.
И каждый раз, задавая себе этот вопрос, я гоню его прочь. Пытаюсь забыть и прогнать эту влетевшую свору неестественных беспорядочных мыслей, боясь признаться себе в том, что я - пустота. Что вся моя жизнь, моя ответственность, все мои желания и все чувства к близким и родным людям лишь пыль времени, оседающая толстым слоем на подоконник с которого я смотрю на такую же пустоту как и я сам. Это касается дружбы, общения, вражды, это касается всех моих отношений со всеми окружающими меня людьми и с самим собой. Я плыву один в вакууме собственного я, и время от времени жизнь сталкивает меня с окружающими. Мы, как частицы, летим в пространстве нашей жизни по непонятным до конца нам самим траекториям: кто-то навстречу друг другу, кто-то в одном направлении, а кто-то в совершенно разные стороны; кто-то вперед, а кто-то назад, кто-то вверх, а кто-то вниз, а кто-то, и вовсе в подвешенном состоянии, ожидая пока его не сдвинут с места. Мы притягиваемся, сталкиваемся, образуем единое целое, или рикошетим  и разлетаемся в разные стороны, но всегда встретившись, оставляем друг на друге все туже пыль времени, которую невозможно, ни забыть, ни стряхнуть пока крутится счетчик отпущенных нам дней, а можно лишь лукавя не замечать, но при этом лгать самим себе. И в этом хаотичном, но подчиненном каким-то законам природы движении я кому-то рад, без кого-то мне грустно и тяжело, за кем-то я скучаю, а без общения с кем-то мне трудно существовать. И я успокаиваю себя тем, что чувства все-таки есть и они все еще живы во мне. Но в какие-то моменты они вспыхивают, и я искренне могу признаться в том, что именно в эти моменты я настоящий, я есть, я живу и отдаюсь жизни целиком и сполна, и жизнь отдается сполна мне, а в какие-то они просто спят, замораживаются и я опять возвращаюсь в свой вакуум. И невозможно сказать плохо это или хорошо. Наверное, это всего лишь инстинкт, способ существования, в мире, в котором порой хочется остаться наедине с собой и не слышать и не видеть происходящего вокруг. Момент, когда мир замирает для тебя, а ты для него. Но часы жизни неуклонно идут вперед и ты, не замечая того сам, даришь пустоте минуты, часы и дни, кладешь их в ее пустые руки и они осыпаются, несуществующим пеплом ушедшего, сквозь ее несуществующие пальцы. Сам того не замечая, ты по крупицам, незаметным себе и другим, даришь пустоте себя самого и только со временем начинаешь понимать, что тебя становится все меньше и меньше в том мире, который раньше был заполнен тобой под завязку, в мире, который чувствовал тебя и считал своей неотъемлемой частью и в мире, где со временем пустотой станешь ты сам. И со временем, ты точно также начнешь отнимать у окружающих тебя людей минуты, дни и часы, до тех пор, пока и они не начнут испарятся с поверхности существующей реальности или до тех пор, пока не откроют глаза и не избавятся от этого бремени.