Откровенность

               

Сумерки становились все гуще. Впрочем, в городе – какие сумерки? Нет света естественного – фонари загораются.

На остановке возле дома культуры, где магазин цветов, среди народа появилась пожилая женщина, закутанная в пальто и громадную шаль с бахромой. Войдя под навес, она поставили на бетон большую коробку из-под апельсинов, а на нее водрузила малюсенький мешочек с семечками.

Удивительно было то, что бабуся пришла торговать, когда все уже сворачивают свой бизнес. Парень с рюкзаком, из которого торчал ледобур, отнял от губ бутылку «девятки» и воззрился на это  чудо удивленно вытирая бородку от пивной пены...

-Э, мужики! Это что за феномен такой? Бабуся, ты время не перепутала?
-А нужда времени не разбирает...
-Ну, как же – все с торга, а ты на торг...
-Да вот – деньги надо... Попробуйте семечек! Только что пожарила, горячие еще...
-Сейчас скажешь, на хлеб не хватает...

Парень поставил бутылку на лавочку и надел меховую рукавицу. (Он явно собирался по заре выйти на лед, рыбачить, вот загодя и поехал за город, с вечера).

-А вот и не на хлеб. Чекушку хочу купить. Тут у меня всего стакана три семечек. Свежие да вкусные.
-Во – дает! – изумился рыбак, - Мужики, это что же получается? Первый раз вижу, чтобы пожилая женщина сама призналась, что у нее колосники горят.
-Горят- не горят... А вышла вот, торгую. Мне и надо всего ничего – десятку до чекушки добрать.

Соседи парня не поддержали. Серый неприметный мужик в пуховике выпростал руку из кармана: на ладони блеснула монета.

-Держи, мать. А ты, рыбак, одно в голову возьми: с открытой душой человек пришел. И не попрошайничает, а товар предлагает.

Бабка спрятала монету куда-то в недра пальто.

-Ну вот и с почином. Куда тебе насыпать?
-Да мне много не надо – горсточку.

Он запустил руку в мешочек и взял немного семечек. Положил семечко на зуб и удивленно обратился к людям:

-А вкусно пожарены... И правда, горячие еще... Налетай, мужики.

Товар стали расхватывать горстями... Совали бабке монеты, и понемногу, по чуть-чуть – опорожнили мешочек   

-Все, ребята, лишнее будет. Я давно уже десятку набрала.
-А ничего, мать! Деньги лишними не бывают.
-Завтра похмелиться надо будет?
-А закусить? Мануфактурой, что ли занюхивать будешь?
-Сынок! Да ведь кончились семечки, всё уже...
-Ничего не всё. Ты, мать, эту пятерку возьми, а я у соседа твоих семечек попробую.
-Ой, спасибо, мужики, не думала, что так расторгуюсь.

Старуха скомкала мешочек, сунула его в стакан, так и не употребленный для торговли, прибрала коробку и двинулась в сторону бакалейного магазина, скрипя валенками по снегу.

Мне показалась любопытно всё  это, и я двинулся за ней, вроде как, по своим делам. Старуха позванивала мелочью и что-то бормотала. Я прислушался.

-Вот и будут тебе, Семеныч, девять дней... Я ведь правду говорила: люди помогут, среди людей живем.

Я остановился, пораженный догадкой: «Если б она просила денег у людей на поминки, а не на водку? Дали бы ей тогда расторговаться? Или сказала бы, на хлеб, мол, не хватает...»

Нет. Дали бы. Но среди нынешнего бардака охотнее верят плохому. Да и кто станет вникать в нынешней толчее – горе у тебя, радость ли...

И не соврала она нам. В магазине бабка первым делом оставила во фруктовом отделе свою коробку, а сама пошла в мясной, где ей с показной аптекарской точностью отвесили двести граммов сборного фарша. Потом так же не спеша купила в водочном отделе «маленькую» за тридцать рублей. Купила еще небольшой пакетик макарон – на один раз поесть.

 А на хлеб ей денег и правда – не хватило…