Морис Роллина Десятистишия

Морис Роллина Десятистишия. Пародии на стихи Франсуа Коппе.
(Вольный перевод с французского).
 
1-е:
Нет слов. Мне жаль слепца со смутными зрачками.
Табличка на груди (она - как кровь, как пламя)
напоминает мне про бойню или бой.
Сочувствую, грущу - не справлюсь сам с собой.
Однако пёс слепца - одно очарованье:
вот кем я умилён почти что до рыданья.
И летом, и зимой, он рядом со слепым,
тряся в своих зубах ведёрком жестяным.
В глазах у пса - мольба. Не сыщешь глаз добрей.
Будь, пёс, благословен среди других зверей !

Maurice Rollinat*
1-e:
Certes, je plains l’aveugle, et sa prunelle opaque
me navre ; et la peinture atroce de sa plaque,
dont le rouge me fait songer a l’abattoir,
m’a cloue bien souvent, morne, sur le trottoir.
Mais l’aspect de son chien a de douloureux charmes
pour mon coeur, et je suis remue jusqu’aux larmes
quand je lui vois aux dents, l’ete comme l’hiver,
l’anse d’un petit seau de fer-blanc peint en vert....
Il implore les gens de ses bons yeux honnetes :
O bete ! sois benie entre toutes les betes !...

2-е:
Когда я жил один в убогонькой лачуге,
на глиняной плите сам стряпал на досуге.
Я помню до сих пор обычный мой обед:
суп луковый кипел, и звал к столу омлет...
И милая моя те блюда обожала.
В готовке никогда не ведал я провала.
Я супу мог придать и цвет и аромат...
Те годы истекли. Их не вернуть назад.
То рад, как вспомяну, то заболит сердечко:
где ж снова отыскать такую чудо-печку ?

Maurice Rollinat*
2-e:
Quand je menais la vie apre du solitaire
je savais cuisiner, sur un fourneau de terre.
Je ne me souviens pas d’avoir eu le guignon
de manquer l’omelette ou la soupe a l’oignon.
Oh ! celle-la surtout dont ma pauvre amoureuse
raffolait ! Je savais la rendre savoureuse
et lui donner toujours la teinte et le parfum !
Aujourd’hui, quand je pense a ce passe defunt,
j’ai presque envie autant de pleurer que de rire.
Helas ! ou donc es-tu, petite poele a frire ?

3-e:
При встрече с ней и впрямь опешит млад и стар,
увидев лён волос и золотой загар,
весёлое лицо и вольную причёску,
летящую за ней объёмисто и броско.
Глаза из-под бровей глядят, как васильки.
Два крылышка ушей прозрачны и тонки,
зато в плечах крепка, как сельские девицы.
А бюст её таков, что обречён влюбиться
художник, если вдруг возьмётся за портрет...
Лишь запах потных ног красавице во вред.

Maurice Rollinat*
3-e:
C’est vrai que dans la rue elle impose a chacun
le charme singulier de son corps blond et brun.
Sa criniere flottante a longueur, envergure
et tenebre ; tout rit dans sa fraiche figure
ou sous des sourcils noirs fleurissent des bluets.
Ses oreilles sont deux coquillages fluets.
Elle a des bras comme en ont les filles de fermes
avec des petits doigts fuseles ; ses seins fermes
tentent le peintre ardent qui les a copies.
Mais helas ! elle pue horriblement des pieds !

4-e:
Вдали от милых мест, меж бойких парижан,
моей утехой стал дешёвый ресторан**,
точней - кафе "Вашетт"**, весёлая "Коровка",
где вилочкою я поигрываю ловко.
Хоть я и небогат, сто франков внёс вперёд,
и девушка стремглав меню мне там несёт.
Я окрестил её Округлою Колбаской**
и подзывать привык приветливо и с лаской.
Она шепнула мне, вчера, потупя взор:
"Я к вам приду сама. Я помню уговор !"...

Maurice Rollinat*
4-e:
Mon nostalgique amour de la cote et du val
Se console a Paris dans un bouillon Duval**,
Qui pour moi, dineur pauvre, est un cafe Vachette**.
En verite, je donne un bon coup de fourchette,
Car, outre l’appetit, j’ai rapporte cent francs.
Mais aussi, cette bonne alerte, aux regards francs,
Qui me sert, tous les soirs, la ronde Mortadelle**
Vient de s’apercevoir que je raffole d’elle,
Et pas plus tard qu’hier, en m’offrant le menu,
Elle m’a dit : " J’irai chez vous ! c’est convenu !"...

Морис Роллина Торговка раками. № 50 из книги "Неврозы".
5-е:
В дверях ночных кафе, где скверна полнит залы,
она по вечерам закуску предлагала,
на раков положив петрушку и укроп.
Миндальные глаза, бровастый чистый лоб;
над ним - копна волос, как свежая солома,
но губы - как цветок, что вмиг разгонит дрёму.
Студенты, пяля взгляд в её тугую грудь,
могли забыть черёд наполнить и курнуть.
Всех трогали её изящество и стройность...
Так каждый пел хвалы, добавив непристойность.

Maurice Rollinat* La Marchande d'Ecrevisses, 50-e de "Nevroses".
5-e:
Aux portes des cafes, ou s’attablent lesices,
elle va, tous les soirs, offrant des ecrevisses
sur un petit clayon tapisse de persil.
Elle a l’oeil en amande orne d’un grand sourcil,
et des cheveux frises blonds comme de la paille.
Or, ses levres en fleur, qu’un sourire entrebaille,
tentent les carabins qui fument sur les bancs ;
et comme elle a les seins droits, et que, peu tombants,
ses jupons laissent voir sa jambe ronde et saine,
chacun d’eux lui chuchote un compliment obscene !

6-e:
Ах, муза, не поймёшь, куда ты мчать готова !
Вот дама на скамье с корзиною съестного
и поминутно пьёт, прижав ко рту флакон.
Что ж это за питьё ? Внезапно наш вагон
вошёл во тьму. Тоннель ! Тут я хватаю склянку
и делаю глоток - невкусная обманка !
Напиток из чудных. Загадочный бальзам.
Кручу свои усы. Дознаюсь у мадам !
Спросил: "Что пьёте вы из своего фиала ?" -
"О мсье ! Я не пила - я в скляночку плевала".

Maurice Rollinat*
6-е:
— O muse incorrigible, ou faut-il que tu ailles ! —
La dame au cabas vert bourre de victuailles
sucotait par instants le goulot d’un flacon.
Que diable y buvait-elle ? — Or, soudain, le wagon
s’emplit d’ombre ! — Un tunnel ! — J’agrippai la fiole,
et j’aspirai : Gout nul ! — « C’est une babiole,
pensai-je, mais enfin, je suis fort intrigue... »
Et m’adressant a la dame, avec un air gai :
— Que buvez-vous ? lui dis-je, en frisant ma moustache...
— Elle me repondit : « Je ne bois pas ! Je crache ! »

7-e:
Ты рада или нет, но ты - мой свет единый,
о рыжая моя торговка требушиной !
За стойкою твой вид - непревзойдённый шик.
Увы ! Не с бойни я, не рубщик, не мясник,
а то бы я, в сабо и с кровью на сорочке,
тебе мог приносить сычуг, кишки и почки.
Мечта - увлечь тебя, чтоб ты мне, наконец,
сказала посреди развешенных сердец:
"Я - скромница, мой друг, но я не бессердечна !"
Взаимная любовь спаяет нас навечно.

Maurice Rollinat*
7-e:
Ma foi ! que ca te plaise, ou que ca te courrouce,
c’est toi que j’aime, o ma belle tripiere rousse !
Tu fais si bien, assise a ton petit comptoir ! —
Oh ! que ne suis-je pas un garcon d’abattoir,
bras nus, en gros sabots, et du sang a mes fripes ! —
Je pourrais t’embrasser en t’apportant des tripes ;
et pour toi, je serais un enjoleur si neuf
qu’un jour tu me dirais entre deux coeurs de boeuf :
— « Je suis honnete, mais je ne suis pas de pierre ! » —
Et nous nous aimerions, o ma belle tripiere !

8-е:
"В конторе - НЕ КУРИТЬ !" - так что ж ? Я всё проверю:
окошко растворил, захлопнул обе двери,
надёжно устранил любые сквозняки,
сел в кресло попрочней и стал писать стишки.
Не торопясь, курю с прикрытыми глазами,
и лучшие из рифм ко мне приходят сами.
Но тут явился шеф, лютейший мой палач,
и вмиг прервал мечту, хоть взбеленись, хоть плачь !
Посыльный не успел дать знак, чтоб остерёгся.
Я ж, пряча огонёк, сигарою ожёгся.

Maurice Rollinat*
8-e:
Defense de fumer au bureau ! — mais, qu’importe ! —
J’entrouvre la fenetre, et je ferme la porte.
Je m’assure que tout est bien enregistre ;
et, sur mon fauteuil vert a clous jaunes, vautre,
pour que la rime d’or au bout du vers se pose,
je fume lentement, la paupiere mi-close ! —
Mais voila que le chef, execrable bourreau ;
decapite mon reve en entrant au bureau,
et comme le garcon n’a pu me crier : « Gare ! »
je me rotis les doigts pour cacher mon cigare.

9-е:
Одна из страшных встреч: сомлевшая в жаре,
разнежилась змея на глинистом бугре,
точь-в-точь веретено на пуховой подушке.
Вдруг, вижу, грузный взлёт, и шлёпнулась лягушка.
Гадюка, пробудясь тотчас из полусна,
стремглав раскрыла рот. Она была страшна.
Мой ужас был таков, что пересилил жалость.
Раздувшаяся пасть, схватив добычу, сжалась.
И съела злая тварь лягушку без следа...
Лягушка - это я !  Змея - моя беда !

Maurice Rollinat*
9-e:
O funeste rencontre ! Au fond d’un chemin creux
se chauffait au soleil sur le talus ocreux
un gros aspic, plus long qu’un manche de quenouille.
Soudain le saut pesant d’une enorme grenouille
fit bouger la vipere endormie a moitie !...
Et je vis — car l’horreur etrangla ma pitie —
sa gueule se distendre, et toute grande ouverte,
se fermer lentement sur la victime verte...
Puis, le sommeil reprit le hideux animal !...
— La grenouille, c’est moi ! — le serpent, c’est le mal !

10-е: Маньяк (159-е в книге "Неврозы".

Я весь дрожу всегда, как выйду за порог,
завидевши иной особый башмачок.
Да, вам смешны и дрожь и все мои тревоги,
а я трясусь и злюсь, заметив эти ноги,
где заподозрю: есть какой-то механизм,
и вспыхнет вдруг во мне внезапный пароксизм.
Ту хитрость я ищу без всякого изъятья:
под хлопком панталон, под тонким шёлком платья.
Вот, бешено рыча, лечу, как на врага:
и точно - там протез, точёная нога !

Maurice Rollinat* Maniaque, 159-e dans le livre "Nevroses".
10-e:
Je frissonne toujours, a l’aspect singulier
de certaine bottine ou de certain soulier.
Oui, — que pour me railler, vos epaules se haussent ! —
je frissonne ! Et soudain, songeant au pied qu’ils chaussent,
je me demande : « Est-il mecanique ou vivant ? »
Et je suis pas a pas le sujet, l’observant,
et cherchant l’appareil d’acier qui se derobe
sous le pantalon fin ou sous la belle robe ;
et des qu’il a relui, — maniaque aux abois,
sous le cuir elegant je flaire un pied de bois !

Справка.
*Морис Роллина (1846-1903) - один из французских "прОклятых" поэтов.
С юных лет проявил себя как способный музыкант (пианист) и сочинитель стихов.
По благословению писательницы Жорж Санд приехал в Париж, чтобы войти в общество
писателей, поэтов, музыкантов, артистов, художников. В 1877 г. выпустил первый сборник стихотворений "На вересковых пустошах" ("Dans les Brandes"). Вступил в поэтический кружок "Гидропатов". Работал нотариусом. Женился. Сблизился с Шарлем Кро. Сотрудничал с основателями кафе-шантана "Chat Noir". Выступал там исполнителем песен, написанных им на стихи Шарля Бодлера и других поэтов. Своеобразной манерой исполнения и своей музыкой способствовал массовому увлечению поэзией Бодлера. Пел свои песни в салоне Сары Бернар. Стал вести богемный образ жизни. В 1883 году выпустил сборник стихов "Les Nevroses", в котором сквозило явное следование за Бодлером. Роллина культивировал в своих стихах темы болезней, гибели, кошмарных галлюцинаций и т.п. Общество раскололось. Одни считали его необычайно одарённым гением, другие всего-навсего "маленьким Бодлером". Его покидает жена. Устав от богемной столичной жизни, он уехал в провинцию с новой подругой Cecille Pouettre-актрисой. В провинции продолжает писать. Выпустил ещё несколько поэтических и других книг. В 1903 г. Сесиль была искусана бешеной собакой. Сесиль умерла. Морис дважды пытается покончить с собой, потом умирает в клинике для душевно больных.
**В оригинальном тексте упомянуты подлинные реалии. Bouillon Duval - название ряда
недорогих ресторанов. Cafe Vachette - так называлась пара известных кафе. В одном
из них, на углу улицы des Ecoles и бульвара Сен-Мишель, любили бывать Катюль Мендес,
Ш.Ж.Гюисманс и Малларме. "Имя" официантки - Mortadelle - обозначает особый сорт сырокопчёной свиной колбасы.