А ты всё сидишь на вершине холма...

А ты всё сидишь на вершине холма
И куришь, сощурясь от дыма.
А здесь, у подножья, всегда кутерьма,
И люди совсем нелюдимы,

И нечего ждать, кроме слова "налей!",
И в щёлочках глаз - издёвка...
Я стала зачем-то язвительней, злей,
Мне судорожно неловко.

Ведь я обещала себе быть как шёлк,
А может быть, даже нежнее,
Ничуть не жалея, что ты не пришёл...
Но я слабая. Я жалею.

Я сломала все ногти, царапаясь в дверь,
Что захлопнулась перед носом.
Неуёмное сердце - как бешеный зверь,
Я глушу его кальвадосом.

Обращаюсь к тебе, говоря с пустотой,
И смеюсь над своей бедою.
Меня звали Женевой, тебя - мечтой,
А мудрец с неба тряс бородою

И грозил кулаком, но что мне до него?
Я же выше тебя не смотрела.
У тебя был твой свет, у меня - ничего.
Так о чём я тогда жалела?

Не о том ли, что я не была слепа,
Когда встретила и полюбила?
И что всё ещё до того глупа,
Что сама же разбередила?

Не о том ли, что не была глуха,
Когда очаровалась песней?
Моя жизнь рассыпалась, как труха,
А я думала: как чудесно!

Не о том ли, что не была нема,
Когда имя твоё шептала?
Без колец, без повода, без ума
Я люблю тебя - мне всё мало!

Бесконечен путь, и туманна даль,
Потускнели совсем портреты...
Оправданья нет мне, моя печаль
Не растает с приходом лета.

Из неё не вырастишь ни цветов,
Ни детей с синими глазами.
Обезличена временем эта любовь
Под бездонными небесами.

Я сказала всё, хоть клялась молчать.
Веришь, я бы сняла и кожу,
Чтобы боль со смирением обвенчать
В том, что мы изменить не можем.