Панихида для голосов и хора

ПАНИХИДА
ДЛЯ ГОЛОСОВ И ХОРА


 Голоса

1-й голос: старший сын умершей
2-й голос: внук умершей
3-й голос: младший сын умершей

 Хор

 Состоит из родственников, знакомых, соседей и прочих, участвующих в похоронах, поминках, а также в последующих разговорах

 1. Прощание

 1-й голос

«Прощание» - мертвое слово,
К нему добавляют «прости»,
И доброе дело готово,
Покойного можно нести.

Он сразу простил, это точно,
Живущего совесть чиста –
Напьётся, закусит досрочно
И сбросит условность креста

Зачем говорить и креститься?
Зачем доверять пустоте?
Разумный не должен молиться,
Когда вся родня в темноте.

Когда видел трупные пятна
Под гримом, и в прядях седых
Последние вечные клятвы
Для бога и разных святых.

Зачем? Это – слабость и трусость,
Обман, самый подлый гипноз,
Наивность и жалкая глупость,
Делирий, лукавый психоз.

Бывает, что хочется верить,
Но как, если пусто в душе?
Душа – чья-то выдумка, ересь,
Не бога, а нервов клише.

Придумали древние люди
Обманку для рабских умов.
Скорее в пустыне есть прудик,
Чем вечность и сотни богов.

Эпоха рождала эпоху,
Шел мир, а идея над ним.
Решили, что боги – неплохо,
Но лучше, когда он один.

Оставили бога единым
Под таинством крепких имён,
Признали все суетным, мнимым:
Рождаемся, плачем и мрём.

Вот так, с малолетства прощаясь,
Бессмысленно учимся жить,
Великую скорбь ощущая,
Остывшего просим забыть.

Забыть из чего состояла
Взаимная жизнь и судьба…
Молитва и пьянство держало,
Но смерть – не такая беда.

Задушит, коленом придавит:
Спустя, может быть, десять лет
Заставит бояться, заставит –
Из времени выхода нет!

 2-й голос

Для Господа Бога все живы.
Для вечности нет мертвецов.
Идеи сложны и болтливы.
Борьба – западня для глупцов
Кто борется – правды не ищет,
Не любит и сам по себе;
Как будто задумчивый нищий
Копается в тухлой еде,
А свежее птицам бросает,
Собакам и прочим скотам.
Разумный – он мир понимает,
Куда до него простакам,
Задёрганный скучной работой,
Трудом на участке земли -
Однажды дарованной льготой….
(Там раньше болота цвели)?
Куда этим сумрачным людям
С их вечной, смешной беготней?
Долги, неприятности грудят;
Один, если есть, выходной;
Прилягут, включив телевизор,
И тут же до храпа уснут,
Во сне – суета без сюрпризов,
Бывает, во сне и помрут.
Тоскливо им, сирым, без Бога;
Поверят и крепче живут:
К спиртному относятся строго,
Не бьют, не воруют, не лгут;
Себя не жалеют – заботы
О нуждах, о бедах родни,
Как низкие тёмные ноты
Глотают высокие дни.
Заботы, заботы, заботы,
Усталость и снова дела
Наполнили годы, как соты;
В них вязнет сама же пчела.
Но смерть будет пахнуть цветами,
Молитвы, иконы – цветы.
Нельзя их касаться руками,
Они бесконечно чисты.
Не думая, люди им верят:
Страдавший – над смертью стоял,
И жизнью не раз её мерял,
Боялся, терпел, умолял.
Просил не себе, а другому,
До самых конечных минут;
Срываясь в прощальную кому,
Он знал: его любят и ждут.
В последних разумных моментах
Цветы зацветают сильней.
Кто верил, что вечность в моментах,
Тот с богом и встанет над ней.

 Хор

«Пожила бабулька, пожила». –
«Вернее сказать, пожила». –
«Вас в морге не очень тошнило?» -
«Не очень». – «А я – умерла».
 . . .
«А эти?» - «А эти: два внука,
Два сына, сноха и сосед;
Сестра-та кривая старуха,
И – нет, не известный мне дед».
 . . .
«Смотрите не в гроб, на иконы;
Пусть каждый возьмет по свече;
 (Пауза)
Держитесь от пищи скоромной,
Поститесь – любовь не в еде».
 . . .

«Скажите, а внук не священник:
Молитвы читает, поёт?»
«Похоже, что сын – неврастеник:
Таблетки не пьёт, а жуёт».
 . . .
«Народу на кладбище мало». –
«Вам мало умерших, живых?» -
«И тех бы, и тех не мешало». –
«Кто пьян, тот идет за двоих».
 . . .
«Поминки… Весна и поминки…
Рассада уже поднялась…
Кто умер, взойдет, как былинка». –
«Ну, что ж, допустимая связь…»

 П. Поминки

 Хор

«Прошу... Заходите… Помянем бабульку…
В ботинках, в туфлях – мы убрали ковры».
«Хорошая водка…» - «Откушайте рульку». –
«Конечно бы, черной хотелось икры».

«Григорию, старшему первое слово». –
«Спасибо. Отзывчивой мама была…
И чтобы землица периной пуховой
Останки накрыла и плоть погребла».

«Толково». - «Красиво». - «Разумно». – «Удачно».
 - «А вы, как я вижу, пустили слезу?» -
«От первых пятидесяти с юности плачу». –
«Товарищи – гости, запивка внизу.

Внизу под столом, если вам не хватило;
Туда же пустые бутылки бросать».
«Серёженька, младший, какой же он милый». –
«Болтаем мы много, пора наливать».

«Вторая сейчас? – «У кого и шестая». -
«Мне кажется – внук вы – и вам говорить». –
«Ребята, постойте, рюмаха пустая». –
«Кому бы нахальную морду набить?»

 2-й голос

«Господь во Христе, на тебя уповаем,
Прости отошедшей любые грехи,
Даруй ей просторы и таинства рая
И вечные росы, и вечные мхи».

 Хор

«Чего?! – «это внук?» - «Я же вам говорила,
Что внук; он из церкви, ну, то есть, он поп.» -
«Мори, если честно, прилично накрыло…
А! Что б и таким положили бы в гроб».

 . . .
«Раскинулось море широко, где волны»…
«Калинка, малинка, калинка моя»…
«Меж высоких хлебов»… «Не корите меня»…
«Что вы, гости, кричите, как вороны?»…
«Наливай»…

 1-й голос

Она мне была то как мать, то как мама;
Не знаю, любил я её или нет.
Расхожая фраза «семейная драма»
Подходит для наших классических бед.

В запойном миру всё ужасно похоже:
Я пил, упивался, напиться не мог,
Я жутко страдал, она мучилась тоже,
Она умерла – это общий итог.

Ведь я не бессмертен, а четверть столетья –
Пустяк, но оплаканный, правда, пустяк.
Мне нужно, я жду для себя долголетья:
Не сладко быть дома, а сладко в гостях».

Еще покурю и налью себе чая,
Еще… пустота, пустота, пустота!
Противные рожи мелькают, мешают,
Я их ненавижу, от них духота.

Боюсь умереть – это страшно и больно;
Отца хоронил, было жутко, но мать!
Не так при пожаре гремит колокольня,
Как в горе хотелось мне стоном стонать.

Уж водка не лезет, водой вырывает;
И кажется… точно! Схожу я с ума.
Любившая мама не помнит, не знает;
Бессмертием смерть поборола меня.

 2-й голос

Над вечным покоем, над вечной землёй
Душа обнаженная падает,
Как птица, пробитая острой стрелой,
Как тело, разъетое ядами.

 Несчастная птица и крыльями бьёт,
 И тянет – клюёт наконечник;
 Железо в груди умереть не даёт
 Минуту, грехи – бесконечность.

Отравлена собственной жизнью душа;
Как много, как много не сделано;
Не видел всего, суетой всё глуша,
И рад был гнилому, да прелому.

 Как больно смотреть на себя самого
 И думать: вот тут бы исправил,
 Вот здесь подровнял бы… Увы! Ничего
 Нельзя изменить, что оставил.

Зачем торопился, а дни не считал,
И строил, и верил в нелепости?
По злобе и гордости смерть презирал?
И вот ты – лишь образ той крепости.

 Но солнце любви и добра в пустоте
 Уже навсегда засияло;
 Молитвы родных, человек на кресте
 Сорвали земли покрывало.

 Ш. Грехи и блаженства

 2-й голос

«Ты был с Христом?» - «Конечно, не был». –
«Тебя я видел?» - «Не меня». –
«Ты Пётр?» - «Нет». – «Ты трижды предал,
Пока петух дождался дня,
Но я прощаю. Брат-апостол,
Не сможешь сам себя простить.
Ничто! Голгофа и погосты,
Когда не должен сердцу мстить.
Ничто! последняя дорога
Тому, кто шёл, а не стоял.
Судить не буду очень строго:
Любой, кто жил, тот предавал.
Блажен, кто в юности был юным,
Но грех весны преодолел,
Кто был тоскливым и угрюмым,
Но пустоту перетерпел.
Блажен, кто суетен, но честен,
Кто хлопотал, но для людей;
Кто разбивал на Лобном Месте
Стекло навязчивых идей.
Блажен, кто в старости был старым,
Не перекрашивал седин.
Убогим, странным, обветшалым,
Но не рабом – венцом моим.
Блажен…»

 Хор

«Перечисляется блаженство?»
«Какой простой у вас Христос» -
«В манере неодекаденства». –
«Вы полагаете? – «Of, course».

 2-й голос

 Душа была скована плотью,
 Томилась, страдала она,
 Теперь же кладбищенской ночью
 Опутано тело для сна.
 Душа наконец-то свободно,
 Ей жизнь во плоти прощена

 1-й голос

«Предательство – жизнь!...

 Хор

 «Как угодно». –
«Мне водки еще и вина».

 1-й голос

А ты водки-то, водки попей,
Хочешь месяц, а хочешь полгода,
И не сдохни, и лоб не разбей;
А психушка, что, тоже свобода?
На работу ходи каждый день,
В огороде, в машине копайся;
Наша жизнь – частокол и плетень,
Хоть блаженствуй по ней, хоть спивайся.
Почему я вот так заболел,
А другой, например, диабетик?
Я не предал – я думать умел,
Потому мне дарованы клети.
Я не смог для себя доказать,
Для себя! Что Господь существует;
Ему проще меня наказать,
Чем явиться, хотя бы и всуе.
Для него суета – суета,
А для нас – уникальные судьбы,
Для него алкоголь – пустота,
А для нас он, как…

 2-й голос

 Радость Иуды.

 Хор

«Понеслась душа по кочкам,
Не собрать и по кусочкам». –
«Будут драться, бить по почкам». –
«Нет, очкастых бьют по очкам».

 1-й голос

Минуту, минуту, продолжу;
О маме еще не сказал

 Хор

«Чудесную постную рожу
Папаше сынок показал». -
«Постится…»

 1-й голос

 Итак, моя мама;
Обычный простой человек.
Меня, алкоголика-хама
Терпела, что, в принципе, грех.
Во мне отпадала от бога.
Любить через бога – добро,
Любить человека без бога
Нельзя, невозможно, не то.
Так вот, умудрилась старушка
Порушить святая святых,
Готов приговор: «Хлопотушка!
Поэтому казнь за двоих.
И, кстати, ты часто роптала…»

 2-й голос

Отец, ты совсем идиот!?
Над гробом земля не опала…

 Хор

«Они подерутся». – «Вот, вот».

 2-й голос

Дождем и росой не омыло
Последний холмисты приют

 1-й голос

Нет, утро дождливое было

 Хор

«Друг другу сказать не дают».

 2-й голос

Она от еды отказалась,
От сладкого времени сна;
Она…

 1-й голос

…бы не так защищалась,
Поскольку святая она.
 (Пауза)
Для смертного смерть – это горе,
Бессмертных ещё не встречал

 Хор

«Блаженства…»

 1-й голос

 Блаженство в запое

 2-й голос

Христос!

 Хор

 «Да, Христос?»

 1-й голос

 Предавал!
 (Пауза)
Он мог бы остаться навечно,
И нас бы от нас защищать,
Но это не так безупречно,
Как тысячи раз умирать.
Он предал от собственной боли,
И не было больно ему

 2-й голос

Ты пьян!

 Хор

 «Для того и застолье»

 1-й голос

Рабом я себя не верну!

 1V. Кто виноват

 Хор

«А мне, господа, мне хотелось бы знать
Историю смерти её?» –
«Узнаешь, когда будешь сам умирать». –
«Всезнания горько питьё. –
«Я слышал, что пил её старший сынок,
Запоями бабку довёл,
Из листьев-бутылок он сделал венок,
В могилу психозами свёл».

 3-й голос

 Не надо брата обвинять

 Хор

 Да мы не обвиняем.

 
 3-й голос

Он не любил, но верил в мать

 Хор

Мы так и понимаем.

 3-й голос

Никто ни в чём не виноват,
Всё так, как и должно.
Не умножайте во сто крат,
Что нам двоим дано.
Мы оба пили; и в грязи,
В миазмах нечистот
Искали собственной стези
На смерть, не на живот.
А мать от сотни сотен бед
Ослабла и легла,
Ведь годом раньше умер дед –
Полвека с ним жила.

 Хор

Всё в прошлом.

 2-й голос

 Нет, ещё и в нас;
Живые время сочетают

 1-й голос

Я может быть и спал сейчас

 2-й голос

Спи дальше, гости не скучают.

 Хор

Заснул.

 2-й голос

 Заснул.

 

 3-й голос

 Пусть лучше спит;
Он слаб, от слабости страдает.
Скандалит трезвым и молчит,
А в пьяном виде погибает.
Последних пять, нет, десять лет
Мать с ним боролась и болела,
Дралась, готовила обед,
Ругала, била и жалела.
Бежала ночью за вином,
А утром рюмку отнимала;
Клеймила «сволочью», «дерьмом»,
За что простить изобретала;
Давала деньги – пропивал;
Еду, тряпьё – просил деньгами

 2-й голос

Христа он в бабушке искал

 Хор

«А находил»… – «Чертей». – «С рогами».

 3-й голос

Никто ни в чём не виноват.

 Хор

«А разница лишь в том:
Её уже похитил мрак,
А мы еще живём».
 . . .
«И нам, господа, хорошо, хорошо,
Кагорово - водочный рай,
И тру-ля-ля-ля, и пам-пам-пам, и свежо,
Хоть сам каждый день помирай».
 . . . .
«Я думаю, если Господь умирая
Мы каждого видеть и с каждым страдать,
То нет у нас права на юдоли рая
За право не верить, но всё понимать»
 (Пауза)

 2-й голос

Христос до рождения каждого знал,
И каждого знал после смерти.
И душу, и тело живым завещал
Для будущих – прошлых бессмертий.
Словами и кровью людей изменил,
Их судьбы заставил меняться;
Себя в человека Земли превратил,
Дав боли и тлену впитаться.
Он плакал в пустыне, потом на кресте,
Чтоб вечность не стала пустыней;
Любовь не рожденных во всей полноте
Открылась для сердца – святыни.
Великое чудо – убийство во лжи
Но правда явлений к убийцам,
Вселенную зла убрало в рубежи,
Где совесть дала кровопийцам.
Прими же ты миром озлобленный дух,
Истоптанный скорбью Голгофы,
Во гроб положенной могилу как пух
Устрой, чтоб не слышала грохот.
К Отцу на руках её сам вознеси,
И дай ей оплакать дорогу;
Печальную скудость земного пути
Прими за стремление к Богу…
Я так говорю во Христе…
 
 Хор
 
 «Ну, умно». -
«Не каждому это понятно». –
«Хотел посмеяться…»

 1-й голос

 Сынок мой – говно!

 Хор

И надо ведь было подняться.
 (Пауза)

 1-й голос

Тоска, чудесная тоска
Меня хмельного разбудила.
Как будто смерть совсем близка,
Похмелье даже отпустило.
И я – не смейтесь – вознесён
Ослом на райскую веранду,
Где просветлён и окрылён,
И примеряю нимб в гирляндах.
Стою, сверкаю, трепещу –
Машу, то бишь, двумя крылами,
О детях, вдовушке грущу,
Сто грамм хочу, но временами.
Конечно, ангелы пришли,
Не без труда опохмелили,
Сказали: «Землю не ищи,
Иди туда». Мы покурили,
Пошёл. Дорожка, как в лесу,
Травинки, листики бликуют,
Мурашки пьют нектар-росу,
Кукушки вечности кукуют.
В канаве чистая вода,
И солнце в воздухе безгрешном.
Вдруг вижу все свои года,
А в них сплошные дыры-бреши
Смотрю и думаю: «Зачем
Тогда того-то я не сделал?
Исправить. Как? Вонючий тлен
Уже туманом лёг на тело.
Потом, я кажется в раю,
А с Ним полслова не сказали»…
И небо стало как в гною,
И птицы враз заскрежетали.
«Господь, - кричу, - ты где, Господь?»
Гирлянды нимба заискрились,
Сверкнула молния – коготь,
И крылья – руки отвалились.
Но полетел я на культях,
Сто раз крутясь в переворотах.
Упал не больно, правда, в грязь
В знакомых клюквенных болотах
В грязи маленько полежал,
А что? – очухался как надо,
Жестокой казни избежал,
Болота, в принципе награда.
Одна забота – комары,
Да булькнут изредка трясины.
Молчат подводные миры,
Молчат надводные картины.
Тоска…

 Хор

 И он заголосил.

 2-й голос

Да это совесть голосила
Ты видишь: бог тебя простил,
Не пей!
 1-й голос

 Не пью… Да, ломит сила.

 V. Склоки и песня

 Хор

«А это, кстати, чья квартира?»
«Ну, вам-то что?» - «Мне - ничего,
Хочу наследственного мира». –
«Убьют друг друга – и чего?»
Пустых квартир не существует,
Хоть на бумаге кто-то есть,
Гробы, могилы – те пустуют,
Но и туда возможно влезть.
 (Пауза)
Потомки верят и мечтают,
Но кроме собственных смертей
Им старики не оставляют
Других богатств и новостей.
 (Пауза)
Бывает: тело не поделят,
На завещанье наплюют,
За час имущество разделят,
Годами судятся и лгут.
Решают: чья машина, дача;
От стен и кузова труха,
«Моё! Моё! – вопят и плачут. –
Хоть что-нибудь, хоть шелуха».
 (Пауза)
А этим смысла нет делиться:
Один у бога в должниках,
Ему прожить бы и не спиться,
Да на своих уйти ногах.
Второй три года слушал крики
Отца-инсультника; и мать
Поил, кормил и смерти блики
На ней учился узнавать
Делить им нечего ребятам,
А горя хватит на сто лет;
В огромном мире вместе взятом
Уж что на всех, так это бед.

 Песня

За упокой мы начали,
Ещё страшней закончили.
Зеленый змей маячится,
Огромный, перепончатый.
Жила была бабулечка,
На бога не надеялись,
Пил водочку сынулечка,
Поэтому не верилось.
Кричала громко бедная:
«Умру, чтоб только вытрезвел».
Лежит в могиле бледная,
А сын – в запое лиственном.
 Пустое шепчат листики
 Но слушать их приятненько,
В них много разной мистики,
Чудес невероятненьких
Вот летняя дороженька,
Вот прудик, да беседочка;
Девицы голой ноженька
Девица та соседочка
Вот птицы, звери райские,
Христос еще не мученный,
Цветы-травинки майские,
И вечный день бестучевый,
Черно одно лишь дерево,
Огромное, ветвистое,
С дуплом, с рогатым черепом,
Поганое, бугристое,
В ветвях там что-то прячется,
Скрипит, как скрип вагончатый, -
Зеленый змей маячится,
Огромный, перепончатый.

 Хор

«С улицы песня ?» - «Соседи шумят». –
«Чувствуют гады поминки».

 2-й голос

Ваш изумительный хор бесенят
Скрасит в аду вечеринки.

 3-й голос

Распелись, развылись,
Двух слов не сказать.

 2-й голос

Давно вы молились?
Заждался вас князь.

 
 Хор

«Вы Князя тьмы упомянули?» -
«Не так я пьян, как внук хамит».

 3-й голос

Вы, гости, палку перегнули.

 2-й голос

И вас ничто не извинит.

 Хор

«Прощайте». – «Ну вас с вашей бабкой». –
«Могли бы нас не приглашать? –
«Позвольте ручку тронуть лапкой». –
«Не выпил я». – «Твою-то мать».

 Гости – хор уходят, все до единого.

 V1. Final

 2-й голос

Какие жестокие, жадные люди,
Дай волю, и бога поделят в суде,
Кому-то откажут, кому-то присудят,
Кого-то утопят в священной воде.
Просвиру отнимут и ложку кагора
По злобе врожденной на землю прольют,
И наглости хватит, и хватит задора
Позорить и грабить последний приют.
Покойник – причина не слёз, а расходов,
Когда умирает болевший старик;
Не видят они вечно – будущих всходов,
И нивы небесные будут без них…
Допустим, что в рай без грехов не пускают,
Великая скорбь – за великое зло,
Но гости земные лишь время листают,
И бьются о время, как бьется стекло.
Жестокие люди – несчастные люди,
Но нужно быть богом, чтоб их пожалеть,
 Изнеженный мир их языческий скуден,
 И жить не хотят и дрожат умереть.

 3-й голос

Да, бог с ними с гостями, нажрались они,
А после поминок добавят.
Ты видел когда-нибудь след полыньи
В цветущем и солнечном мае?
Какое наследство от бедных больных?
Рубашка? – в ней смерть и уносит,
Царапины, разве, в проёмах дверных;
Хотя, на носилках выносят.
 От деда остались его пиджаки,
 От бабки – очки и беретка.
 И то говорили: «Сынок, всё сожги,
 Лишь помните ясно и крепко»!

 2-й голос

Я помню и вижу бабули шаги,
Сапожки её и пальтишко,
На стульях дремала у божьей ноги,
Считая диваны излишком.
Всю жизнь не спала, да и ела чуток

 3-й голос

Она угодить нам старалась.

 2-й голос

 Потребностей мало, горбатый росток;
Любовь, доброта… или жалость.
 (Пауза)
Не раз одеялом её накрывал,
«Тепло – это зло в теле старом».
«Прощайтесь с покойной, - могильщик сказал, -
А после задёрните саван».
Я саваном тело от жизни покрыл,
Землёй освященной и лёгкой
Рассыпанный крест и слова возложил…
Ударились гвозди в намётки.
 (Пауза)
Но всё-таки страшно всегда подходить
И к трупу, и к гробу родного.
От страха стараешься день торопить,
И мысли, и взгляды, и слово.
Годами потом распускается страх,
Когда вспоминаешь могилы,
Он злее, больнее, яснее в сто крат,
Он - пытка, он - пуля, он – вилы.
А как же ужасны приметы смертей!
За год начинали мне сниться
Гнилые обрубки зубов и ногтей,
Глубокие лифты, больницы
На улице – трупы мышей, голубей,
Собаки под окнами воют;
Большая Луна, тени зверских когтей
Бездонные норы в ней роют.
 (Пауза)
Весна очень рано, зима как весна,
Какой-то обвал изменений.
Я знал: будет жизнь откровенна, честна,
Нет! Не было в горе сомнений.
За день до звонка: «Умерла час назад» -
Простуда, осенняя слабость,
А ночью – боль в сердце и ритм бегунка,
Тревога, сонливая вялость.
 (Пауза)
Другого исхода нельзя было ждать,
Смерть деда итог предрешила;
Еще умудрилась и руку сломать;
Инсульт: понеслась, закружила.
Постель, запах тела, его нечистот,
Нелепость, следы разговора;
Беззубый, открытый, расслабленный рот,
Синюшность подтёка – узора.
 (Пауза)
Я, может быть, также когда-то умру;
Любимые мной умирали,
Стояли подолгу на смертном ветру,
Терпели, боролись, страдали.
Дай, Боже, нам смертным, как Нилу-реке,
Подняться, растечься весною,
Но чтобы воскреснуть уже налегке,
Уже приобщённым к покою;
Чтоб кости собрались, забились сердца,
Глаза наконец-то открылись,
Чтоб видеть, чтоб чувствовать волю Отца,
Чтоб вечности двери раскрылись.
 (Пауза)
Помянем упавшее в ниву зерно,
Где только нетленные всходы,
Где май и распахнуто настежь окно,
Где запах сирени – свободы.
Помянем скорбящее небо и нас –
Сирот на короткое время,
 Уже исчезает сегодня, сейчас,
 Уже греют губы нам темя.
Помянем молитвой и свечным огнём,
Да будем готовиться к встрече.

 3-й голос

Одно хорошо, что не вечно живём

 2-й голос

И дай бог прожить нам в Предтече.


 Март-апрель 2007 года