Каинова печать

«Тимшел – (с древнееврейского)глагол выбора действия
(можешь, если захочешь)»

                «Все мы – дети Каина»
                Стейнбек.


Сколько помню себя, он всегда был любим.
Он был светел как облако, я – будто дым.
Черный дым от горящих в костре кизяков…
Он был весел,
Я с детства всегда был суров…

Все сложилось иначе бы,
Если б я не был вторым…

Он мечтал. Он творил. Он растил
Целый сад бесполезных прекрасных цветов…
Я отары водил под дождем, Я кормил
Бессловесных и грязных скотов…
Но Отец приходил. И смотрел его сад.
Он смеялся, а я грустил…

Всё б сложилось иначе, если б не он,
Если б я у Отца первым был…

Я безумно, ревниво, страстно любил
Темный жертвенный камень отцовой души…
Чтоб ему угодить, я отару забил.
Он сурово кивнул и из чаши испил,
Поднесенной ему другим….

Все б сложилось иначе, если б не я,
Если б другой был вторым.

Я свой гнев как ребёнка внутри затаил.
Боль сожгла меня так, что ревнивый мой мрак
Осветить его кровью решил…
Я кричал. Я не мог пережить этот ад
И я камень в руку вложил…
Я зашел в его сад. Я его истребил
Вместе с болью моей души…

Наважденье рассеялось, как терпкий дым…
Всё б сложилось иначе, будь он вторым…

И я чувствовал – он никогда не поймёт,
Почему он сейчас умрет…
Он успел оглянуться, роняя из рук,
Чашу, где молоко и мёд…
Я не думал тогда, что же я совершил…
Обернулся – кругом  ни души…

И, исполненный злостью, к Отцу поспешил..
Вот теперь я не был вторым…

Путь давался с трудом. Я дошел до конца.
Я увидел тяжелые плечи Отца,
Ясность глаз и волос серебро надо лбом…
Он очнулся от грёз. Весть, что я ему нёс
Не проникла сквозь вязкую тьму…
Он спросил: «Где твой брат?».Я осёкся и выплюнул:
« Я же не сторож ему»

Когда я был вторым, я не знал,
Что так страшно быть одному…

Боль взорвалась во мне торжеством палачей.
Боль горела, цеплялась ко мне как репей.
Я упал на колени под взглядом Отца
И охрипло просил: «Убей!»
Но пергаментом ветхим его пальцы легли
На рельеф моего лица. Он взглянул мне в глаза.

И сквозь призрачный дым я увидел Отца
И того, с кем я вечно был лишь вторым…

Лунный свет свился в нить. Сквозь дырявый полог
Прочертил он узор в шалаше…
Я метался. Кричал: « Я не знаю, как жить
С непрощенным грехом в душе!»
Отец долго смотрел, как  горели огни,
Как в барханах песок шелестел…

И сказали Они. Да. Сказали Они:
« Мы простили. Живи. Тимшел»…