оно

Пахло сумерками и кровопролитием ,
Было время перед праздником ,
Незаметно стало весело .

Я сидела и морщинилась ,
Вокруг происходила паника ,
Кого-то раздражало мое бездействие .

Наконец я почувствовала ,что меня тащит по углам ,
Я стала такая маленькая и беззащитная ,
В каждом углу меня было поровну.

И вот, я стала скручиваться и раздваиваться,
И в мою сторону подул ветер.
Вот, подумали все, дело кончилось.

Но тогда я опять стала плесенью,
И меня перестали замечать и диву даваться.
Нет, подумала я, так не интересно.

Ко мне стали обращаться по имени,
И я даже удивилась, но это было весело.
Меня стали уважать и дарить дорогие подарки.

Мое имя стало наводить смятение,
Мои мысли стали законом действия,
Я вновь обрела свою власть и свой дом.

Нет, подумал кто-то, я не хочу так.
И он был отправлен на Колыму по трубопроводу.
Рядом бежал сварщик и грел трубу, чтобы тот бежал быстрее.

Мне стало скучно и совсем непразднично,
И я стала страдать и мучиться,
Вокруг все стали одеваться в черное.

Ну, хватит, подумала я, и позвала Сухибатора,
Который явился счастливый и радостный,
И волосы его растрепались словно после сражения.

Все кругом удивились и повержены были в изумление,
Мне, наконец, стало слегка веселее, но
О!!! Дайте мне, дайте мою красиво написанную Памятку!!!

Что делать, я снова решила морщиниться,
И пустила все происходящее на самотек.
Пусть без меня веселятся и радуются.

Ко мне пришел Сухибаторов брат, Гюльгюлай,
И принес мне отчет за прошедшие празднования.
Что я с ним буду делать?

Нет, не будет здесь итальянского шеф-повара,
Здесь будет аквариум с бойцовыми рыбами,
А кормить их будут всякими всячинками.

Как же скучно, лень и совсем не празднично,
Стало темно.
Я уныло смотрю на свое отражение.

О! Сжальтесь, дайте мне капель анисовых,
И тогда, может быть, я в блаженстве усну
И вас уж смущать не буду.

Ах, ну вот, кажется, все суетятся бессмысленно,
Пора наводить марафет.
Итак, я в пути.